Куколка - Виктория Серебрянская
— Накануне аттестации? — картинно вытаращила я глаза. — Ты совсем дурной? Нет уж! Я вылететь из академии не хочу! А потому предлагаю полосу препятствий на время: кто первый придет, то и победил!
— Согласен! — выпалил Шаххерт. А я захлопала от удивления ресницами. Вот так просто?..
Мы даже решили не переодеваться. Кто в чем был, в том и пошли на свободный полигон: Шаххерт и компания впереди, десантники сзади. Будто охраняли или собирались ловить Павелика, если тот передумает.
— Ты уверена?.. — едва слышно выдохнул мне на ухо Качиэни, когда впереди замаячил полигон. — Может, давай я?..
Я фыркнула, перебивая товарища:
— Прости, друг, не могу всего рассказать, но поверь: для меня сейчас это детская забава! Тем более что мы идем на полигон для самоподготовки. А там, насколько я помню, ничего по-настоящему сложного и опасного нет. Так, выкупаю нашего бравого пилота в грязевой яме, и на этом все закончится!
Качиэни промолчал в ответ. Но покосился на меня очень красноречиво.
Мне было проще Павелика и других: я еще не успела переодеться в форму академии и щеголяла в мешковатых штанах с кучей карманов расцветки мультикам, простых ботинках и футболке армейского типа цвета хаки. Мне даже волосы не нужно было убирать: они были и так стянуты в небрежный хвост на затылке. Я только отдала Качиэни на хранение свой рюкзак, предварительно выудив из него перчатки с обрезанными пальцами. Модификация, увы, никак не повлияла на способность мозолей и водянок образовываться на моих ладонях.
Павелику было хуже. Кажется, он с арлинтом ходил на свидание и по этому случаю прихорошился: неофициальная парадная форма, которую разрешалось носить на территории академии в свободное время и которую нужно было шить за свои деньги, сидела на нем идеально. А белая форменная рубашка красиво оттеняла природную смуглость кожи килла. При виде этого контраста у меня нехорошо екнуло сердце, напоминая о другом представителе этой расы. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать непрошеные воспоминания. А Шаххерт, чтобы не испортить свой наряд, стянул с себя китель и сорочку, оставшись в одних штанах. И мрачно посмотрел на меня.
Приятель Павелика, арлинт, и фарн Фуэнтек взяли на себя обязанности секундантов:
— Активируем второй уровень сложности, — первым начал перечислять условия арлинт. Мои парни неодобрительно зашумели. Но замолчали сразу же, как Качиэни поднял руку, прося тишины. — Засекаем время старта одновременно, один стоит на старте, один — на финише. Связь держим по комму…
— Принято, — кивнул Фуэнтек. И добавил: — В случае спорных вопросов обращаемся к преподавателям, смотрим видеозапись, при необходимости просим рассудить.
Это условие пилотам явно не пришлось по вкусу. Они скривились, но промолчали. Арлинт кисло добавил:
— В случае получения травмы сопернику присуждается победа автоматом. И пусть победит сильнейший!
Это стало сигналом к началу. Оба, и фарн, и арлинт направились к панели управления полосой препятствий.
Надо сказать, что эта полоса была куда сложнее и технологичнее той, с которой началось мое обучение в академии. Здесь уже был не просто тоннель, а проход, который постоянно пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Испытывая нервную систему будущего военного. Прыгать нужно было не просто по кругам, имитирующим ямы или кочки, а еще и успевать вовремя убирать ноги с поверхности, которая, словно зыбучие пески, так и норовила засосать твою конечность. А стена, на которую здесь нужно было забраться, была невысокой. Зато гладкой. И над ней стоял капельный разбрызгиватель, постоянно увлажняющий отвесную поверхность до состояния ледяного катка. Впрочем, после ямы с милыми зверушками в лагере, после пробежек под перекрестной пальбой из настоящих бластеров, все это казалось обычной забавой. Я повела плечами, разминая их, и заняла старт на крайней полосе, предоставляя Павелику возможность выбирать, где он хочет бежать: по соседней со мной или через дорожку.
— На старт!.. — начал отсчет арлинт, предварительно созвонившись с Фуэнтеком и выведя голограмму таймера на всеобщее обозрение. — Внимание!.. — Я видела, как Павелик наклонился, заняв более удобную для старта позицию. Но сама даже не шевельнулась. Не сомневалась в том, что на этот раз я окажусь быстрее, сильнее и более ловкой. Даже дала Павелику фору в пару секунд, когда арлинт выкрикнул: — Пошли!..
Шаххерт сорвался с места с такой скоростью, что у меня на мгновение возникло неприятное ощущение из-за мелькнувшей перед глазами смазанной тени. И полгода назад я бы, скорее всего, получила шок: как же, разве такой результат можно перебить, сделать лучше? Но сейчас равнодушно нырнула следом за киллом в свой туннель…
Узкая кишка была хорошо освещена. Но при этом светилась как дискотека разными цветами и оттенками. И пульсировала, вызывая у меня нездоровую ассоциацию с чьим-то кишечником. Мне даже пришлось на пару секунд замереть, зажмурившись на одном месте, чтобы убедить себя в том, что это механическое чудо, а не живой организм. Но мой мозг неожиданно взбунтовался, отказываясь убеждаться. Чертыхнувшись, я собралась с силами и принялась извиваться со все возрастающей амплитудой, ввинчиваясь в сужающийся проход…
Надо ли говорить, какое облегчение я испытала, когда, наконец, выбралась из проклятого тоннеля? Жаль, что времени на празднование победы над собой не было: мне понадобилось не больше мгновения, чтобы понять, что Шаххерт серьезно меня опережает, а его подружки на финише орут словно полоумные чер-лидерши. Только что цветными помпонами не трясут. Если я не хотела проиграть киллу, мне нужно было серьезно ускоряться. И я ускорилась…
Поле с округлыми лунками я пролетела, представляя, что бегу над клеткой с инопланетными крокодилами, жаждущими мной отобедать. И сумела свести практически к нулю разрыв между мной и заклятым другом. За спиной обрадованно взвыла десантура. Но мне некогда было обращать внимание на ребят: впереди маячила отвесная стена со стекающими по ней каплями влаги.
На стене пришлось попотеть: никакая сила и ловкость не спасут, если руки и ноги скользят. Несмотря на перчатки и обувь с рифленой подошвой, подтянуться, чтобы забраться наверх, не удавалось долго. И утешало лишь одно: аналогичные проблемы имелись и у Павелика. Так что мы провели на препятствии практически одинаковое количество времени. И перебрались через стену основательно промокшими и уставшими. А там нас ждали брусья и грязевая яма под ними…
Стену мы с Павеликом прошли, как говорится, ноздря в ноздрю. И это неожиданно заставило килла занервничать. Я это поняла в тот миг, когда он, не осторожничая, с разбегу, попытался запрыгнуть на свой снаряд. Позабыв про то, что он весь мокрый до такой степени, что
