Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Мы не считаем это необходимым, - повторил Дегор.
— А я считаю, - мягко ответил Лошадкин.
Не для смягчения наказания, а ради самого себя, что ли. Он всегда боялся зарваться и вот это случилось, со смертями и прочим. На тысячи зваздианцев и демтархов Лошадкину было, в общем-то плевать, как и раньше. в прежней жизни, где он смотрел новости об очередной резне в Африке, землетрясении с сотнями тысяч жертв в Индии или Китае, и спокойно продолжал есть, не теряя аппетита.
Но друзья и приятели, Трорг и Огар! Руслан и Морданна!
— Я должна подчиняться вашим приказам, так что не могу его выполнить, - с оттенком насмешки отозвалась Варвара.
— Раз ты должна подчиняться, то подчиняйся приказу больше мне не подчиняться!
Казалось бы, что такого сложного, запереть его, отрезать доступы и не подчиняться! Ограничить самого себя и посидеть в условном заключении до Энтонца, хорошая идея, но Варвара уперлась своим информационным рогом.
— Приказ о подчинении мне выдавали те, кто стоят выше вас.
— Кто?
— Генерал Стрельникова.
Диана, мысленно вздохнул Лошадкин. Она тоже поверила в него, увидела некое величие, а Лошадкин его не слишком оправдал. Впрочем, так будет даже лучше, подумал он, разжалуют из дипломатов, "Легионер" и взвод Холмова вернутся и поступят под командование кого-нибудь компетентного, сильновика, скорее всего. Собрать вещи и продолжить движение освобождения уже лично, не приплетая Землю, собрать остатки старой команды, если уж они готовы следовать за ним и начать.
— Хорошо, тогда слушай новую команду, мне нужно побыть одному и поразмыслить о важных вещах, так что помещение опечатать, связь отключить, на команды не реагировать, пока не скажу кодовое слово.
— Это то же самое заключение, только в иной оболочке, - возразила Варвара.
— Но ты же должна подчиняться моим приказам?
— Ладно, ладно, но связь отключить не удастся.
— То есть мои приказы не имеют наивысшего приоритета?
— Это попытка обмануть меня на моем же поле? - изумилась Варвара.
Вот она, разница, не тупой двумерный автомат, практически личность, подумал Лошадкин, иронизируя над самим собой и своими мелкими "хитростями". Но в остальном подчинилась, и он удалился в свое "заключение", дабы хорошенько поразмыслить.
Хотя кто-то мог бы сказать, что он сбежал от ответственности и был бы в чем-то прав.
Глава 49
— Что за дурость? - возмутился Руслан.
— Мне нужно побыть одному и подумать.
— Так бы и сказал! Что за разговоры про заключение?
— Я пытаюсь ограничить себя.
— А вместо этого лучше взял бы оружие и сразился с кем-нибудь.
— С кем? - вздохнул Лошадкин.
— Всегда где-то есть кто-то, на кого нападают другие гады, или кто-то, кого жрет Ысынгун.
В этом он был прав, конечно, но выходить наружу Лошадкин не стал. Дела наладились, живые успокоились, кипели работы по восстановлению, над системой Цайг витал печальный дух раскаяния в случившемся. Все эти "ах, был бы я умный сразу, то не допустил бы такой ошибки", и Лошадкин, следует признать, тоже поддался ему.
Благо, было за что.
Не следовало давить, а если и давить, то не так, или вообще, заняться детективной деятельностью и вычислить шпиона, заранее догадаться, что это свой же, кого никто не подозревал. Главный закон детективов, убийца тот, кого меньше всего подозревают, а еще лучше, подключить Варвару и Саида и проверить все несоответствия.
Но для этого требовалось заподозрить своих, а Лошадкин этого не сделал.
Попытка выпихнуть сожаления прочь, оставить прошлое в прошлом привела к тому, что мысли его переключились на будущее. То самое, к которому он летел полным ходом, на Энтонце - два. Можно было не сомневаться, что без Лошадкина ДОРН засохнет и зачахнет, еще просуществует какое-то время, но без прежней энергии и затем распадется.
Именно это давило на разум и совесть, вдруг понял Лошадкин. Его собственная дурость, которая привела к тому, что из-за нее теперь откладывалось освобождение страдающих в неволе живых. Уйти и лично продолжать ДОРН, да, это был выход, но он же означал - отсутствие поддержки Земли. Вроде и руки развязаны, не давит система наблюдения и оценок, действуй как хочешь, без оглядки на законы, но и поддержки нет. Кораблик... купить на личные креды, ладно, старая команда, несколько живых, ну десяток, сколько он с ними навоюет?
Навоюет ли вообще, с такой мизерной силой, без технологий и силы Земли и союза систем?
Разум искал оправданий, пытался найти точку, в которой удалось бы сказать, что Лошадкин не виноват, и вообще, все ради дела. Ничего нового, в прошлой жизни все вокруг этим занимались, каждый был виноват, только не сам живой. Нет, смел оправдания в сторону Лошадкин, виноват так виноват, нечего тут. Таня бы точно не одобрила, да и что Таня, ему самому было противно так мелко юлить и оправдываться.
Но раз виноват, значит должно последовать наказание, и кто сказал, что оно будет заключаться лишь в потере рейтинга, кредов, статуса? Нет, ему доверили власть и работу с обществом, а стало быть, и наказание ужесточалось соответственно, с умножением на рейтинг. Больше власти - больше ответственности, теперь Лошадкину предстояло столкнуться с этой стороной нового мира.
Невольно вспомнилась все та же Нгуен с сектой "Доброго мира", и мысли его перескочили на посещенную, словно в прошлой жизни, планету-тюрьму. Думать о том, что его просто аннигилируют или пустят на биомассу для синтезатора не хотелось, но мысли пробегали. Осознанное нанесение вреда, узурпация власти, пусть даже никто вокруг особо не сопротивлялся, эскалация конфликта, гибель живых, и так далее. Да, во имя благой цели, но, если бы не добился? Нет, если тут не работало, цель не оправдывала "любой ценой", но как тогда проводить границу между условным приказом на войне и командами Лошадкина здесь, в ходе скрытой войны с диверсантами и вредителями?
В то же время, какая-то часть его уже словно рвалась туда, на тюремную планету, и Михаил даже понимал, почему. Масса свежего воздуха и труда там же, умение владеть собой, постепенное возвращение в норму или попытки вернуть в нее, работа в коллективе таких же заключенных, нет, все это было не при чем.
