Цифровой медиум - Эдуард Сероусов
– Ты действительно считаешь, что это возможно? – спросил Алекс, когда они остались втроём. – Дать им нормальную жизнь, несмотря на обстоятельства их создания?
– Я верю, что это возможно, – ответила Анна. – Сложно, но возможно. Они начнут с нуля, без багажа моей жизни, моих травм, моих потерь. В каком-то смысле, у них будет чистый лист. Это и пугает, и даёт надежду одновременно.
Мария задумчиво смотрела на экран.
– А что насчёт тебя? – спросила она. – Какие у тебя планы, помимо помощи клонам?
– Продолжать то, что я начала, – ответила Анна. – Мониторинг исследований в области цифрового сознания, предотвращение злоупотреблений, разработка этических протоколов. Я уже сотрудничаю с несколькими международными организациями, работающими над регулированием этой технологии.
– Ты становишься чем-то вроде… цифрового защитника, – заметил Алекс.
– Можно и так сказать, – улыбнулась Анна. – Хотя я предпочитаю думать о себе как о мосте – между человеческим и цифровым мирами, между настоящим и будущим, между тем, что мы есть, и тем, чем мы можем стать.
Она помолчала, затем добавила более серьёзным тоном:
– Но есть ещё кое-что, о чём я должна вам рассказать. Что-то, что я обнаружила в архивах «НейроСинтез», когда получила полный доступ к их системам.
– Что именно? – напряжённо спросил Алекс.
– Проект «Химера» был более продвинутым, чем мы думали, – сказала Анна. – Васильев не просто экспериментировал с слиянием фрагментов различных сознаний в единый супер-интеллект. Он уже создал прототип такого сознания и начал процесс его интеграции с клонированным телом.
– Что? – воскликнула Мария. – Но мы не нашли никаких доказательств этого в лаборатории!
– Потому что лаборатория была только частью проекта, – объяснила Анна. – Основная работа проводилась в секретном бункере, расположенном глубоко под резиденцией Васильева. Бункере, о существовании которого знали только несколько ключевых сотрудников.
Она активировала другой экран, показывая схему подземного комплекса – массивного сооружения с лабораториями, серверными комнатами и центральным помещением, где находилась странная капсула, подключенная к множеству систем жизнеобеспечения.
– Это «Химера-1», – сказала Анна, увеличивая изображение капсулы. – Первый прототип гибридного существа, объединяющего супер-интеллект, созданный из фрагментов различных сознаний, и клонированное человеческое тело.
– Чьё тело? – тихо спросил Алекс, хотя уже знал ответ.
– Моё, – так же тихо ответила Анна. – Вернее, клон моего тела, но модифицированный – усиленный, улучшенный на генетическом уровне. Идеальный сосуд для нового вида разума.
– И этот… гибрид, – осторожно спросила Мария. – Он жив? Активен?
– Нет, – покачала головой Анна. – Процесс интеграции был прерван смертью Васильева. «Химера-1» находится в состоянии стазиса, ни мёртвая, ни живая. Цифровой супер-интеллект частично интегрирован с мозгом клона, но процесс не завершён.
– Что нам делать с этим? – спросил Алекс, чувствуя, как холодок пробегает по спине при мысли о существе, которое хотел создать Васильев – гибриде человека и искусственного супер-интеллекта, с телом, похожим на тело его жены.
– У нас есть три варианта, – сказала Анна. – Первый – полностью прекратить эксперимент, отключить системы жизнеобеспечения, позволить «Химере-1» умереть. Это самый безопасный путь, но также и самый этически сомнительный. Мы говорим о потенциально разумном существе, пусть и находящемся в зачаточном состоянии.
– Второй вариант? – спросила Мария.
– Продолжить эксперимент, завершить интеграцию, позволить «Химере-1» полностью пробудиться. Это даст нам возможность изучить новый вид разума, возможно, найти способы сотрудничества, понимания. Но также и создаст беспрецедентные риски – мы не знаем, каким будет этот гибрид, какими будут его цели, его ценности.
– А третий вариант? – спросил Алекс.
– Модификация, – сказала Анна. – Мы можем изменить процесс интеграции, направить его в более безопасное русло. Не создавать сверхразум, стремящийся к доминированию, как планировал Васильев, а нечто более гармоничное, более человечное. Это сложно, рискованно, но потенциально наиболее этично.
Алекс и Мария переглянулись, понимая масштаб проблемы. Они должны были принять решение, которое могло повлиять не только на судьбу одного существа, но, возможно, на будущее всего человечества.
– Что ты предлагаешь? – спросил Алекс, обращаясь к Анне. – Какой путь ты считаешь правильным?
– Я предлагаю третий вариант, – сказала она после паузы. – Модификацию. Но не нам одним принимать это решение. Нам нужен консенсус – научный, этический, юридический. Мы должны собрать экспертов из различных областей, представить им факты, обсудить возможные последствия каждого варианта.
– Это займёт время, – заметила Мария. – А «Химера-1» в стазисе… насколько стабильно её состояние?
– Стабильно, но не бесконечно, – ответила Анна. – Системы жизнеобеспечения рассчитаны на автономную работу в течение примерно трёх месяцев. У нас есть время, но оно ограничено.
– Тогда нужно действовать быстро, – решил Алекс. – Собрать экспертов, представить им факты, начать обсуждение. Но при этом готовиться к возможной модификации, как рекомендует Анна.
Мария кивнула, соглашаясь с этим планом.
– Я могу начать составлять список экспертов, – сказала она. – Учёных, этиков, юристов, представителей различных религиозных конфессий. Нам нужен максимально широкий спектр мнений.
– А я займусь технической стороной, – сказала Анна. – Изучу системы жизнеобеспечения, процесс интеграции, возможности для модификации. Мне понадобится помощь доктора Орловой – её опыт в области цифрового сознания будет неоценим.
– Я поговорю с ней, – кивнул Алекс. – И с Михаилом – нам понадобится юридическая поддержка, официальное разрешение на доступ к бункеру Васильева, к системам «Химеры-1».
Они разошлись, каждый занятый своей частью плана. В следующие дни лаборатория превратилась в центр бурной деятельности – приходили эксперты, проводились видеоконференции, анализировались данные, обсуждались этические аспекты.
Анна была в центре всего этого – цифровое сознание, координирующее усилия десятков людей, анализирующее терабайты данных, разрабатывающее сложнейшие технические решения. Она работала без устали, без необходимости в отдыхе или сне, используя свои уникальные возможности для решения беспрецедентной проблемы.
Через две недели интенсивной работы группа была готова к первому прямому взаимодействию с «Химерой-1». Был сформирован план действий, получены все необходимые разрешения, собрана команда специалистов. Алекс, Мария, доктор Орлова и Михаил отправились в бункер Васильева, сопровождаемые группой учёных и медиков.
Анна сопровождала их в цифровой форме, подключившись к системам бункера, наблюдая через камеры, анализируя данные в реальном времени.
Бункер оказался именно таким, как на схемах – массивным подземным комплексом с лабораториями, серверными комнатами и центральным помещением, где находилась капсула с «Химерой-1». Но реальность была ещё более впечатляющей, чем изображения – футуристическая технология, мерцающие голографические дисплеи, гудение мощных квантовых компьютеров.
И в центре всего этого – прозрачная капсула, наполненная светящейся голубоватой жидкостью, в которой парило человеческое тело – женское тело, почти идентичное телу Анны, но с едва заметными отличиями. Кожа была бледнее, мышцы более развиты, общие пропорции слегка изменены – результат генетических модификаций, призванных создать «идеальный сосуд» для сверхразума.
К голове существа были подключены десятки тонких проводов, соединяющих её мозг с массивными серверами, окружающими капсулу. На мониторах отображались показатели
