Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

Арзо выглядит раздражённым.

— Ты хороша, Бо, но не настолько.

— Попробовать стоило, — бормочу я.

— Как я уже говорил, — продолжает он, — я не работаю на вампиров.

— С моей точки зрения выглядит совсем не так.

— Я работаю с вампирами, — продолжает он.

Я презрительно усмехаюсь.

— Никто не работает с вампирами, Арзо. Они держатся особняком. Ты обманываешь себя, если думаешь иначе.

Монсеррат усмехается.

— О, но он один из нас, мисс Блэкмен.

Я прекращаю попытки сопротивляться его хватке.

— Он не кровохлёб.

— Нет, — говорит Арзо. — Я Сангвин.

Я хмуро смотрю на него. Пару лет назад это было словом недели у Rogu3, так что я точно знаю, что оно означает.

— Оптимистичный и жизнерадостный перед лицом невзгод? — спрашиваю я с сарказмом.

(Бо путает со словом «сангвиник», но Сангвин, как станет понятно дальше по тексту, имеет иное значение, — прим)

— Его завербовали, — говорит Монсеррат. — Но это не прижилось.

— В смысле, чёрт возьми?

Арзо вздыхает.

— Что ты знаешь о вербовке Семей?

Я пытаюсь пожать плечами, но мои действия ограничены из-за моего стеснённого положения.

— Примерно каждые десять лет они набирают достаточно новых членов, чтобы поддерживать их численность на уровне пятисот особей. Процесс держится в секрете, но не все это переживают. Вот и всё, что я знаю.

— Чтобы обратить вас, — вкрадчиво шепчет Монсеррат мне на ухо, — я бы ввёл вам кровь одного из наших вампиров высшего порядка. Чтобы полностью измениться, требуется полнолуние.

— И что? И что с того?

— Ваш организм реагирует на изменения, только когда вы пьёте.

— Вы имеете в виду, когда я хлебаю кровь.

Его хватка усиливается до боли.

— Нам не нравится термин «кровохлёб», мисс Блэкмен. И, как я уже говорил, вам нужно выпить крови, чтобы полностью превратиться. Продержаться весь срок — это демонстрация силы. Большинство выдерживает всего пару дней, но некоторые терпят до самого конца.

— А некоторые, — добавляет Арзо, — вообще не пьют.

Я смотрю на него.

— Тебя обратили? Но ты не пил кровь?

Он кивает.

— Так ты вампир или нет?

— Я не вампир. Я Сангвин. В моём организме есть следы вампирской крови, поэтому я быстро выздоравливаю и я сильнее большинства, — он бросает взгляд на Монсеррата. — Я также предан своей Семье. Но я всё ещё человек.

— Ты уверен в этом?

— Семьи — это не зло, Бо.

— Попробуй сказать это Тэму.

— Он не был санкционированным убийством, — говорит Монсеррат.

— Чушь собачья. Ни один вампир не предпримет такое, если на то не будет приказа Главы. Даже я это знаю.

— Раньше так и было. Но во всех пяти Семьях произошло несколько необъяснимых смертей и исчезновений. И в каждом случае мы отслеживали их передвижения. Все они встречались с деймоном.

— О'Ши?

— Да.

— Значит, вы приказали кому-то убрать его, а меня послали взять вину на себя?

— Мы не хотим его смерти, мисс Блэкмен. Мы хотим с ним поговорить. Мы не имеем никакого отношения к тому, что с ним случилось.

— Это был вампир. И там, и в «Крайних Мерах».

— Мы знаем. Вот почему нам нужно найти виновных и разобраться с ними, прежде чем это перерастёт в кровавую бойню.

— Это уже кровавая бойня, — возражаю я. — Кроме того, я не знаю, где О'Ши. Я не видела его со вчерашнего дня.

Монсеррат наконец отпускает меня. Я разворачиваюсь и делаю несколько шагов назад. Он смотрит на меня холодными тёмными глазами.

— Вы не очень хорошая лгунья.

Я чертовски хорошая лгунья. Я сердито смотрю на него.

— Мы заполучили О'Ши, — он складывает руки на груди. — Я не уверен, что вашему работодателю было бы приятно узнать, что ваша цель — это ещё и ваш любовник.

Я тупо смотрю на него.

— Водяная кровать? — в его глазах пляшут огоньки.

Я чувствую тошноту.

— Мой работодатель мёртв, — я смотрю ему в глаза. — О'Ши тоже?

— Я же сказал вам. Мы хотим лишь поговорить с ним.

Если О'Ши откажется отвечать на их вопросы, я могу только представить, каковы будут последствия. Монсеррат, должно быть, понимает, о чём я думаю, потому что быстро добавляет:

— Мы не собираемся причинять ему вреда. Мы не монстры.

Я фыркаю.

— Вы доказали свою находчивость, мисс Блэкмен. Вы зашли так далеко и всё ещё живы. У вас также нет выбора.

— Нет, это не так, — держу пари, он не знает о Rogu3.

— Полиция охотится за вами из-за деймона. А у вас его больше нет. Это всего лишь вопрос времени, когда одна из других Семей доберётся до вас и высосет из вас всю кровь до последней капли.

Я чувствую, что он хочет сказать что-то ещё, поэтому жду.

— Я завербую вас.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

— Сейчас даже не сезон вербовки. И я не хочу быть чёртовым вампиром.

Он делает шаг ко мне. Я стою на своём.

— Недавние смерти позволяют мне создать прецедент и досрочно пополнить ряды. Я могу включить вас в список.

— Зачем?

— Мне нужен кто-то с навыками расследования, кто мог бы выяснить, что происходит с моими вампирами, — в его голосе слышится нотка раздражения из-за того, что его вампиры, возможно, становятся предателями, но я не могу избавиться от ощущения, что всё это не соответствует действительности.

Я кивком указываю на Арзо.

— Используйте его.

— Он уже известен. А вы — нет.

— Я не хочу быть вампиром, — повторяю я.

— Просто не пей, — перебивает Арзо. — Продержись до следующего полнолуния, и ты останешься человеком.

Я бросаю на него взгляд. Судя по тому, что он уже поведал, легче сказать, чем сделать.

— Это сложно, Бо, — мягко говорит он. — Но не невозможно.

— Нет, — мой ответ категоричен.

— Вы будете защищены от полиции.

— Я могу защитить себя сама.

— Другие Семьи хотят поговорить с вами. Они знают, что вы в этом замешаны. Я сомневаюсь, что они будут такими же здравомыслящими, как я, — говорит Монсеррат.

— Вот только я не замешана, — парирую я. — Я просто оказалась не в том месте не в то время.

— Замешана по умолчанию, — он серьёзно смотрит на меня. — Сделайте это, и вы узнаете, кто вас подставил. Который убил вашего босса и ваших друзей.

— Мне не нужно быть грёбаным вампиром, чтобы сделать это.

— Нет, мисс Блэкмен, нужно. Вы получите доступ ко всем, кто может иметь к этому отношение. Вы уже знаете, что это был вампир. Зарегистрируйтесь, и вы узнаете, какой именно.

— Я не буду этого делать. Каждая Семья хочет поговорить со мной. Значит, тот, кто стоит за всем этим, знает, что я была в Уилтшоре и что я работала в «Крайних Мерах». Давайте посмотрим правде в глаза, — усмехаюсь я, — моя фотография была во всех новостях. Как только я появлюсь в качестве новоиспечённого вампира-новобранца, меня превратят в фарш.

Его глаза блестят.

— Но в этом-то и заключается гениальность всего этого. Вы можете быть так злы из-за того, что у вас отняли вашу жизнь, что готовы на всё, чтобы разрушить Семьи.

— Я правда зла из-за того, что у меня отняли жизнь.

— Так сделайте же что-нибудь с этим, — бросает он вызов.

— Нет.

— Бо, подумай денёк-другой, — говорит Арзо. — Новолуние только в субботу. У тебя есть время.

Я вызывающе смотрю на них обоих.

— Я не собираюсь менять своего решения.

Монсеррат остаётся невозмутимым, хотя Арзо заметно сникает.

— Вы позволите мне уйти? — спрашиваю я. — Или вы собираетесь убить меня, потому что я не приму ваше заманчивое предложение?

На щеке вампира подёргивается мускул. Какое-то мгновение я искренне не уверена в том, что он собирается делать, затем он отходит в сторону и указывает на дверь.

— Вы можете идти.

— Бо, не делай этого. Не уходи, — умоляет Арзо.

Я поправляю лацканы своего докторского халата и направляюсь к выходу. Я уже почти у двери, когда Монсеррат хватает меня за руку. Я останавливаюсь и смотрю на него. Его лицо в нескольких дюймах от моего. Он лезет в карман пиджака и достает визитку. Оно тёмно-синего цвета, как и его костюм.