Присяга фортуны - К. Дж. Саттон

Удивив Оливера, я обняла его за шею и поцеловала. Я вложила в жадный, грубый поцелуй всю свою боль и страх. Он немедленно ответил. Повисшее в воздухе напряжение рассеялось. Он обхватил мою талию и прижал ближе. Я подпрыгнула и обвила его ногами.

Поцелуй перерос во что-то большее. Оливер опустился на землю и положил меня на спину. Его губы стали более требовательными. Я не могла насытиться вкусом его языка – мед и амброзия. Запустила руки в его волосы, но он переплел пальцы с моими и прижал мои руки к земле. Его тело накрыло меня. Затем его рука стала исследовать мой живот, грудь, опаляя кожу волной жара. Мы не прерывали поцелуй.

Я ощутила Оливера между бедрами. Твердый, готовый. Мне хотелось стянуть с него штаны и умолять его войти в мое лоно, горячее и пульсирующее. Но сработал инстинкт. Смутное ощущение неправильности происходящего. Я не знала, в чем дело: в месте или в человеке. Разве я уже не должна быть готова? Неужели это так важно? Впрочем, я не уверена, считается ли секс во сне.

Несмотря на все эти мысли, сомнение не уходило. Я знала, что оно останется со мной, словно ядовитый туман. Оливер наконец отстранился, тяжело дыша. В его глазах читался вопрос. Я закусила губу. Чувство вины вытеснило удовольствие.

– Прости, – тихо сказала я. – Не сейчас.

Каждый раз, отвергая его, я ожидала, что ему будет больно или он разозлится. Но вместо этого лицо Оливера озарила улыбка, создавая ямочки на щеках. Ветер перебирал его волосы. Никогда он не был столь прекрасен.

– Хотя бы позволь мне удовлетворить тебя.

Я засомневалась.

– Получится не совсем справедливо…

– Я получу удовольствие, глядя на тебя, – уверенно ответил он. Умелыми пальцами он избавил меня от трусиков. Я прекратила протестовать. Он медленно описывал круги подушечкой большого пальца, пока я не начала извиваться и постанывать. А затем внезапно Оливер опустился и лизнул меня. Его рот всецело завладел мною. Он сосал и дразнил. Я со стоном расставила ноги шире и выгнула спину. Мир сузился до него и нарастающего внутри меня чувства. Все выше и выше, горячей и горячей.

Дрожа после оргазма, я ощущала себя очень слабой. Могла только лежать, тяжело дыша. Оливер растянулся на траве рядом со мной. Как только ко мне вернулась способность двигаться, я прижалась к нему. Мои ресницы трепетали. Оливер положил руку мне на голову, так мягко, будто она была фарфоровой.

– Давай же, – мягко попросил он. – Отдохни. Я буду рядом. Ты в безопасности.

Но мне не хотелось закрывать глаза. Я смотрела на него и думала, что он прекраснейшее создание из всех, что я знаю. Возможно, я вдохновлялась греческой картиной моей мамы, когда выдумывала его.

Оливер опустил глаза и заметил, что я смотрю на него. Он приподнял бровь.

– Спи, – более строго повторил он. Мир расплывался перед глазами и вновь обретал четкость. Я опустила голову ему на плечо. Оливер снова посмотрел вверх, и я проследила за его взглядом. Небо мерцало мириадами звезд. В памяти эхом отдавались мамины рассказы, греческие легенды, отраженные в созвездиях, и молчаливые боги.

Впервые за несколько дней я провалилась в глубокое забытье без снов.

* * *

Из благословенной темноты меня выдернуло щебетание птиц. Минуту или две сопротивлялась пробуждению. Но через окно лился солнечный свет, подсвечивая закрытые веки красным. Неохотно открыла глаза, надеясь увидеть Оливера и бескрайние холмы. Но меня встретили четыре стены моей спальни. Я вяло перевела взгляд на будильник. Шесть часов вечера. Через час начиналась моя смена. Мне невероятно хотелось накрыться с головой одеялом и вернуться к Оливеру.

Через сорок пять минут я уже входила в бар, а Беа встречала меня улыбкой. Они с Гретхен стояли за стойкой, их руки слегка соприкасались.

– Посмотрите только, глаза горят, хвост трубой, – заявила Беа вместо приветствия. Касса была открыта, а в руке она держала пачку наличных. – Позитивные изменения. Вчера ты заставила нас поволноваться.

Гретхен стояла рядом с ней и нарезала лайм на одинаковые маленькие ломтики. Не поднимая глаз, она склонила голову и сказала:

– К тебе тут кое-кто пришел. Новый парень?

Энджела хмыкнула, проходя мимо с подносом, заставленным перечницами и солонками. Никто не обратил на нее внимания. Я повернулась, чтобы посмотреть, о ком говорит Гретхен, но дрожь в теле подсказала, кто это может быть.

Возле бара стоял фейри.

При виде него меня охватил гнев – образ изуродованной спины брата всплыл перед глазами. Но вокруг находилось много свидетелей, которые могли помешать мне выбивать из него ответы. Я улыбнулась Гретхен, пристально наблюдавшей за нами. Она отвернулась, чтобы создать нам иллюзию уединения. Они с Беа тихо переговаривались.

Нацепив маску спокойствия, я двинулась к фейри. Он наверняка чувствовал, как вокруг меня бурлит сила, но даже не изменил позу. Уперев руки в спинку стула, он наблюдал за моим приближением.

– Понравился подарок? – спросил он, когда я подошла достаточно близко.

Этот вопрос подтвердил мои подозрения и лишил остатков самообладания. Я бросилась к фейри, и он даже не успел защититься. Через миг я прижимала его к стойке, а кончик ножа для стейков, который схватила с подноса позади фейри, дрожал у его горла.

– Что ты сделал с моим братом, сукин сын? – прошипела я, забыв о свидетелях и необходимости сохранять невозмутимость.

Фейри не выглядел испуганным, и я замешкалась, не увидев знакомой реакции. Я дотронулась ладонью до его ключицы, кожа оказалась гладкой и неожиданно холодной. Но на языке не появилось привкуса, а в голове – образов. Это так потрясло меня, что я чуть не уронила нож.

Кажется, никто не заметил происходящего или не обратил внимания – видимо, фейри скрыл нас чарами. Гретхен что-то тихо говорила Беа, а Энджела закончила расставлять солонки. Теперь она пыталась поправить лифчик, который был ей на два размера мал. Нахмурившись, я вновь взглянула на фейри. Он не отводил от меня взгляда. Ярость всколыхнулась во мне, и я вонзила ногти в его кожу. Капли темной крови выступили на его рубашке. Но все еще – ни привкуса, ни видений.

Заметив мое замешательство, фейри тихо сказал:

– Я не так прост, Фортуна Суорн. Тебе придется копнуть глубже, чтобы выяснить мои страхи.

– Что ты такое? – прошептала я. Мы стояли так близко, что его дыхание щекотало мне щеку. Запах странный, но приятный: специи и свежевскопанная земля. Внизу живота у меня возникло теплое чувство.