Присяга фортуны - К. Дж. Саттон
Будто почувствовав мой взгляд, мужчина оглянулся через плечо. Я ахнула и чуть не уронила зеркальце.
Это мой брат.
3
Я открыла глаза и увидела холмы под розовыми небесами.
Все, что видела словно во сне – потолок моей спальни, изуродованная спина брата, издевательская улыбка фейри, – бесследно исчезло. Единственным признаком жизни оставался маленький одинокий дом неподалеку, я не раз бывала в нем.
Будь моя воля, давно бы уехала отсюда.
Но только увидев Деймона в зеркале, начала собирать вещи.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я не имею понятия, куда отправлюсь. Не у кого выпытывать ответы. Некому сказать мне, кто оставил зеркало, хотя предположения у меня, разумеется, были. «Мне бы хотелось подарить тебе кое-что». Саванна, девушка моего брата и единственная знакомая мне ведьма, жила в нескольких часах езды. Впрочем, я все равно не в состоянии вести машину.
Выбора не оставалось – пришлось отправиться в кровать. Я думала, что не смогу уснуть, но подозрительно легко провалилась в сон. Как бы лихорадочно ни работал мой ум, тело требовало передышки. В кои-то веки оно победило в этой вечной битве.
Увидев, что нахожусь в знакомом месте, я почувствовала, как стеснение в груди ослабевает. Это чувство не исчезало с тех пор, как меня забрали гоблины, я почти привыкла к нему. Дышать стало легче, и какое-то время я стояла, делая вдохи и выдохи. Придя в себя, огляделась. Мои губы сложились в улыбку – давно забытое ощущение.
В отдалении я заметила человека. Он стоял спиной ко мне, а ветерок перебирал его золотые волосы. Путаясь в пижаме, я поспешила к нему. К моему лучшему другу.
Жаль, что он не настоящий.
Оливер не слышал моих шагов. Подойдя ближе, постаралась тише пробираться через высокую траву. Он продолжал наблюдать закат. Его плечи были напряжены. Я закрыла ему глаза ладонями и ощутила, как он вздрогнул. Он схватил мои запястья своими огромными руками и развернулся. Его теплые карие глаза стали изучать меня, ища раны. Иногда я переносила их в свои сны.
– Все хорошо? – спросил Оливер, поигрывая желваками.
Размышляя над ответом, я восхищалась им – кажется, в миллионный раз. Густые волосы спадали на его лоб идеальной золотой волной. Скульптурно выточенные скулы напоминали об идеальных линиях далекого горизонта. Полные, чувственные губы постоянно улыбались.
На переносице угадывалась слабая россыпь веснушек. Моя любимая часть его лица. Такие идеальные, такие очеловечивающие, такие… его.
Вместо ответа я бросилась в его объятия. Секунду он казался неприступным. Но потом, как всегда, расслабился и крепко прижал меня к себе.
– Теперь да, – прошептала я.
Сколько помню, Оливер всегда ждал, когда я усну. В какой-то момент я дала ему имя, хотя и забыла, как его выбрала. Может, из книги или фильма. Он был единственным, кому я доверяла, единственным, с кем могла быть собой. Я понимала, что сама создала его – с помощью внутренней силы или разума. Он давал мне то, что я искала после потери родителей. Каждую ночь, которую мы провели вместе, надоедливый голос в моей голове убеждал, что пора вырасти и отпустить его. «Однажды», – отвечала я.
Но этот день еще не пришел.
Я протестующе пискнула, когда Оливер отстранился и заглянул мне в лицо.
– Ты слишком долго не спала. Точно все в порядке? – снова спросил он.
Будь это кто-то другой, я бы с легкостью солгала. Но это Оливер, так что я молча покачала головой и уткнулась в его плечо. Он был в футболке, и я коснулась его кожи. Но несмотря на это, продолжала ощущать благословенную тишину. Никогда не спрашивала Оливера, чего он боится. Не хотела знать. Мне нравилось оставаться в неведении.
Время шло. Не дождавшись ответа, Оливер собирался продолжить расспросы. И я неохотно призналась:
– Меня поймали работорговцы. Хотели продать на черном рынке.
Прежде чем он успел отреагировать, я рассказала ему о фейри и о зеркале, которое, как подозревала, и было тем подарком, о котором он говорил в переулке. В любом случае совпадение казалось слишком большим. К концу моего рассказа глаза Оливера затопил гнев. Он сделал попытку подавить его, но все равно это пугало. Оливер был самым спокойным и уравновешенным человеком из всех, кого я знала.
– Полагаю, работорговцы уже мертвы? – поинтересовался он.
– Если и нет, то мечтают об этом.
– Я должен был находиться рядом, – процедил он сквозь зубы. – Чтобы защитить тебя. Предотвратить это.
– У тебя есть новые картины? – внезапно спросила я, не слишком искусно меняя тему разговора. Мне не хотелось заново переживать прошедшие три дня.
– Нет. Не мог сосредоточиться, – ответил Оливер.
Когда мы были подростками, он попросил мою фотографию. Я не могла захватить с собой в сон ничего, кроме одежды, но его это не остановило. В следующий мой визит ему удалось сотворить холст и кисти. Он начал с моего портрета. Потом рисовал холмы, облака, море. Его мастерство росло с каждой новой картиной. Втайне я радовалась, что он нашел себе дело по душе. Оливер не исчезал, когда я просыпалась. Он всегда был там, днем и ночью. Мне причиняло боль представлять, на какое одинокое существование я его обрекаю.
– Может, пойдем в дом? Ты порисуешь, а я посмотрю, – с надеждой предложила я. Обожала проводить так время. Только в эти минуты и часы чувствовала некоторое подобие спокойствия.
– Фортуна, не делай вид, что ничего не произошло, – настойчиво возразил Оливер. Его тон резко контрастировал с безмятежностью розового неба. – Тебе нужно уехать из города. Не связывайся с фейри. Это зеркало – уловка. Он рассчитывает сыграть на том, как отчаянно ты хочешь найти Деймона.
Мое терпение лопнуло.
– Так ты помнишь его имя. Именно из-за него я не могу уехать, ясно? Уловка или нет, но это первая зацепка за два года. Наверняка фейри знает, где он.
– Вот именно, Фортуна. Деймона нет уже два года. Прости, что говорю это, но уверен, он не вернется. Ты сама рассказывала, какие эти фейри. Он, вероятно, узнал о пропаже твоего брата и воспользовался этой информацией, чтобы получить желаемое. Что бы это, черт возьми, ни было.
Мне захотелось резко ответить, но я сдержалась. Оливер просто сон. Какой
