Биение истинного сердца - Айя Кот
— Может… — Есения словно тень проскальзывает в кабинет к огромному Арсеньеву огорчению. — Арсений!
Он качает головой, понимая, что разворачиваться обратно и делать вид, что всё в порядке, как минимум бесполезно. И всё же Арсений осторожно выпрямляется. Где-то внутри жжёт, словно на рану от души плеснули чистого спирта, а снаружи Есеньевские руки хаотично щупают. Она проходится по щекам, заглядывает в глаза, судорожно прощупывает тело и прижимает ладонь к груди, в панике бегая взглядом по лицу Арсения.
— Тебя… — Есения сглатывает, смотря то в глаза, то на свою руку на толстовке. — Выжигает?
— Нет, Есь. — Арсений качает головой, прикрывая глаза. — Нет. Всё в порядке. Просто…
— Что просто? — Есения убирает руку и хватается за Арсеньевы щёки, заставляя посмотреть в глаза. — Что? Скажи мне правду, Арсений!
— Умирать пока не собираюсь, Есь. — Арсений втягивает носом воздух и обнимает Есению, утыкаясь ей в плечо. — Просто жжёт. Не горит, не выжигает. Остаточное. Пытался затянуть, но… Оно глубже, я не достану.
— Едем домой. — Есения отстраняет от себя Арсения под его недовольный вздох. — Почему сразу не сказал?
— Думал, отпустит. — Арсений жмёт плечами, поднимаясь со стола, и берёт куртку, которую Есения оперативно схватила с вешалки и протягивала ему.
— Такое не отпускает, Арсений. — Есения качает головой и выходит из кабинета, на ходу надевая куртку. — Ключи от машины давай.
— А ты умеешь? — Арсений хмурится, щёлкая выключателем, и тоже выходит в коридор.
— Я застала изобретение автомобилей, Арсений. — Есения цокает, бодро выскакивая на лестницу.
— Это же одно и то же. — Арсений морщится, едва поспевая за Есенией, которая как-то слишком резко стала чрезмерно решительной. Вроде только-только руки у неё дрожали и в глазах паника плескалась, а уже бежит куда-то сосредоточенно, будто внезапно мир потребовалось спасать от инопланетного нашествия.
— Всё в порядке? — Денис, ошалело отскакивает в сторону, почти сбиваемый Есенией. — Кэс!
— Справлюсь. — Есения, кажется, даже не говорит в привычном понимании этого слова, а посылает мысленный сигнал, который Арсений каким-то образом перехватывает. — Сосредоточься, пожалуйста, на ране. — Есения быстро смотрит на Арсения и мчит дальше вниз, почти перескакивая ступеньки. — Это не остаточное.
— А что? — Арсений выскакивает за Есенией в холл и натягивает на лицо слабую улыбку, кивая Лёхе, который сегодня дежурит на входе. — Всё в порядке. — Арсений на всякий случай показывает ему большой палец и вылетает вслед за Есенией на улицу, пока Лёха не начал задавать лишних вопросов.
Холодный воздух обжигает лёгкие, совершенно не успокаивая дискомфорт внутри. Арсений сейчас с радостью бы приложился грудью к холодному асфальту или металлу, но вряд ли это хоть как-то поможет. А если ничего не поможет? Арсений сглатывает, топая на стоянку. Если это и вправду последний раз, и подпространство его больше не отпустит? А как же Есения? Её же это добьёт. Арсений не знает, откуда это знает, но уверен, что и для неё это будет чем-то последним. Фатальным…
— Арсений! — Есения высовывается из машины. — Не тормози! Из-за этой гадости мои защиты послетали! А я не готова на ходу тебя штопать!
Арсений кивает, ускоряя шаг. Он видел, как горят защиты, хотя и не сразу понял, что это именно они. Есения явно пользовалась не совсем обычной магией. Если это вообще можно назвать магией. Арсений садится в машину и сразу же пристёгивается на всякий случай. Внутри жжёт всё так же и это немного, но успокаивает. Ведь главное, чтобы хуже не становилось. Да, неприятно, но не критично. Оно не расползается, не усиливается. С обычными ранами ведь так же. Они не перестают болеть в один момент. Боль снижается потихоньку, со временем. И здесь наверняка так же.
— Что ты видел? — Есения выезжает на дорогу, внимательно смотря вперёд. Ближайший путь её явно не интересует. Просматривает наперёд вероятности негативных исходов. — Слышал, чувствовал.
— Ничего. — Арсений качает головой, прикрывая глаза. Внутри усиленно копошатся страхи и сомнения, которые теперь ничто не ограничивает. Не так много, как раньше, конечно. Теперь Арсений их хотя бы чувствует и может отделять назойливое «последний раз, значит последний. Ничего не получится». Но на нервы всё равно действует. — Темно, вода горит чернотой, звуки, смешанные во что-то одно.
— Плохо. — Есения тяжело вздыхает и вдавливает педаль газа в пол. — Прости.
— За что? — Арсений хмурится, не открывая глаз, и направляет холод на место жжения. Все мучительные «а что, если», «а как», «а почему», он старается затолкать куда-нибудь в неприметный уголок, чтобы не мешались. Хватит одной Есении, которую переполняла паническая решительность.
— Я должна была продумать этот момент. Должна была заметить. Должна была поймать до того, как ты рухнешь на самое дно. Должна была предвидеть это…
Арсений хмуро открывает глаза. Есения вцепилась в руль, словно они летят прямиком в пропасть, а не едут по пустынной дороге. И на лице застыло такое напряжение, что Арсению становится не по себе. Он осторожно кладёт руку на колено Есении и слегка сжимает, пропуская через пальцы немного энергии. Буквально капельку, ибо внутри чувствуется какое-то не сильно приятное опустение после подпространственного дна.
— Должна, должна, должна… — Арсений качает головой и с облегчением выдыхает, когда Есения наконец сворачивает во двор. — Не слишком ли много?
— Арсений, ты
