Бездарь из столицы - Максим Казанцев
«Время вышло»!
Марк резко прервал все свои упражнения и занял позу, в которой очнулся. Только едва приоткрытые веки позволяли видеть ему происходящее. Парень наблюдал, как из темноты коридора в зал начала вливаться процессия. Люди в чёрных, простых балахонах с капюшонами, скрывающими лица. Они шли молча, нестройной толпой, и от них веяло таким фанатичным ожиданием, что воздух, казалось, сгустился.
В центре этой толпы, словно ядро в облаке пыли, шествовала одна фигура. Высокий, сухопарый мужчина в балахоне из более тонкой, тёмно-бордовой ткани. Его капюшон был откинут, открывая бледное, аскетичное лицо с горящими лихорадочным блеском глазами, в которых не осталось ничего человеческого. Это был Жрец. И даже на таком расстоянии Марк ощутил исходящую от него угрозу. Это была не грубая сила терранта, а давящее, искажённое поле, исходящее от эфирника, который говорил с чем-то тёмным и слушал его ответы.
Жрец поднял руку, и толпа замерла у входа. Марк видел, как он молча осматривает прикованные у стен тела. Его взгляд на мгновение задержался на парне и скользнул дальше. В этих глазах не было ни злобы, ни любопытства — лишь холодная констатация факта, будто он смотрел на приготовленные дрова для будущего костра. Он кивнул одному из своих приспешников. Тот сразу же выступил вперёд с небольшим ящиком в руках. Сам же жрец воздел вверх руки и его губы растянулись в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку. Толпа замерла в благоговейной тишине и приготовилась внимать его словам:
— Братья и сестры! — его голос, хриплый и пронзительный, ударил по стенам, отражаясь зловещим эхом. — Внемлите! Чаша нашего терпения переполнена! Мир слеп, он цепляется за старые, прогнившие формы, сопротивляясь Воле истинного Хозяина!
Пока жрец читал свою проповедь, один из баллонщиков начал методично обходить пленников. В его руке был шприц с мутной жидкостью. Марк дождался своей очереди и почувствовал ледяной укол в шею. Прошли секунды и по его венам разлилось тепло, смывающее остатки химической слабости. Сила терранта начала возвращаться к его мышцам с головокружительной скоростью. Но магия… магия все еще была скована. Каналы так и оставались забитыми и поврежденными, а любая попытка прикоснуться к ним, применив магию, обещала адскую боль.
Вокруг послышались стоны, сдавленные всхлипы. Другие пленники быстро приходили в себя. Их встречали не утешения, а молчаливые, равнодушные взгляды из-под капюшонов.
— Они, — Жрец указал длинным пальцем на очнувшихся, — эти так называемые «одаренные», думают, что их жалкая сила дана им для власти над обычными людьми, бездарями! Упиваясь ей, они отправляются в аномалии, чтобы заработать жалкие бумажки и стать сильнее. Убивают слуг Отца, пришедших к нам сотни лет назад. Глупцы не ведают, что являются лишь крохами с пиршества, которое готовит нам Господин!
Жрец зашагал перед рядом прикованных, его голос нарастал, превращаясь в истеричный скрежет ярого фанатика.
— Но Повелитель милостив! Он стучится в нашу реальность через свои Врата, которые эти невежды называют «разломами и аномалиями»! Он дарует нам знаки, показывает свою силу! С каждым годом территория господина растет. И сегодня… сегодня мы ускорим его Приход! Каждая капля крови, каждая искра жизни, вырванная у этих нечестивцев, станет кирпичиком в мосту, по которому он явится в этот мир! Чем меньше останется «одаренных», тем быстрее Он явиться к нам, верным его послушникам. И сегодня, братья и сестры, мы внесем свою посильную лепту в наше Великое дело.
Марка охватила волна леденящего ужаса, похуже любого ментального удара. Это были не просто бандиты. Это были фанатики… садовники, взращивающие апокалипсис. И он, и эта девушка, и все эти люди — были для них лишь удобрением.
— А когда Господин придет, братья мои, — Жрец понизил голос до проникновенного шепота, который был слышен в каждом уголке склепа, — тогда мы, верные слуги, восстанем! Мы сбросим ярмо Империи и кланов! Мы станем новой аристократией в мире, перерожденном по Воле Искажающего! Наша сила будет безгранична!
В этот момент двое приспешников подошли к первому пленнику — крупному мужчине, который пытался что-то кричать, но его голос был слабым и бессильным. Они отцепили его конечности от пола, но оставили кандалы на руках, и поволокли его к каменному постаменту. Все его трепыхания просто игнорировались будущими палачами.
Марк смотрел, не в силах отвести глаз. Он видел, как мужчину прижимают к черному от крови камню. Видел, как Жрец поднимает длинный, изогнутый кинжал с серповидным клинком. Видел, как лезвие вспыхивает багровым светом.
Звук, который последовал за этим, был не криком, а чем-то горловым, рвущимся, полным такой агонии, что у Марка похолодела кровь. Он видел, как светящаяся энергия, похожая на черное пламя с алыми прожилками, вырвалась из тела жертвы и была поглощена кинжалом и руками Жреца. Тот вздрогнул, его глаза закатились, а на лице появилось выражение блаженства, столь же отвратительное, как и сама смерть. Церемония жертвоприношения началась…
Отчаяние, острое и тошнотворное, переполняло Марка. В очередной раз он был слаб и бессилен. Парень обладал знанием, способным перевернуть весь мир, но не мог ничего сделать, чтобы остановить это варварство. Его взгляд метнулся к девушке. Она была уже в сознании и взирала на постамент широко раскрытыми от ужаса глазами, а по ее лицу текли беззвучные слезы. Несчастная смотрела на все происходящее так, как, должно быть, смотрела Лиза в момент аварии — с тем же недоумением и страхом перед несправедливой жестокостью мира.
И в этот миг что-то внутри Марка перемкнуло. Страх и отчаяние исчезли, а их место заняла новая, неизведанная до сих пор эмоция. Чистая, беспримесная, всепоглощающая НЕНАВИСТЬ. Не ярость, которую он чувствовал к Волкову и несправедливой системе. Это было нечто большее. Глубинное, почти философское неприятие самого существования этих тварей и того, чему они поклонялись.
«Нет», — пронеслось в его сознании с кристальной ясностью. «Этого не должно быть. Никогда. Нигде».
Он смотрел на Жреца, впитывая в себя каждую черту его лица, каждый звук его голоса, каждый жест.
«Ты и твои приспешники стали моими врагами», — мысленно пообещал он этому человеку и всему, что он олицетворял. «Если я выживу сегодня, я уничтожу тебя! Я клянусь в этом своей бессмертной душой! Я обещаю, что с этого момента и до конца своих дней, я приложу все свои силы, чтобы искоренить ваш проклятый культ. Я буду уничтожать тебе подобных, всех последователей твоего «Господина» везде, где бы ни встретил. Я сотру вашу погань с лица земли. Я сделаю это ради себя и Лизы. Ради этой девушки. Ради всех,
