Гончие забвения - Дмитрий Миконов

Вир подобрался, поднял первую иглу.

Вонзил ее точным, выверенным движением. Потом — следующую. Сначала в места, соответствующие суставам рук — чтобы обездвижить. Затем в ноги, в сухожилия, чтобы не дать сорваться, если решиться…

Каждый удар был насилием над восприятием — сталь с хрустом входила в камень, будто в прогорклую кожу. И тень вздрагивала, издавая беззвучный стон.

Вир чувствовал прилив холодного удовлетворения. Логика ритуала работала на отлично. Он пригвождал неуловимое Существо, делая его уязвимым. Оставалось лишь закончить начатое.

Он всадил последние иглы в то место, где у тени должны быть глаза. Отступил, потирая окоченевшие пальцы. Чувствовал, как дрожит от напряжения.

Все.

Вдруг — звон!

Высокий, тонкий и хрупкий.

Одна из игл, вонзенная в запястье, вылетела из стены и упала на пол. Из дырки медленно потекла жидкость. Не кровь, не вода. Что-то серое, переваренное, с вкраплениями черных хлопьев. Пузырящаяся, зловонная субстанция.

Вир замер.

Еще одна игла, на этот раз из бедра. Выскочила и отскочила в сторону, пропев свою песню. Стена под тенью заходила ходуном, запульсировал, как гигантский кровеносный сосуд. Из новой дыры хлынула дрянь, сильнее и дальше — достигла защитного круга из соли и угля, частично размыла его.

Вонь ударила в нос, вышибая слезу.

Вир почувствовал, как по его виску катиться капля пота. Она медленно, мучительно долго ползла вниз по щеке.

Он вгляделся в тень, пытаясь понять, что упустил. Качнул головой. Ничего.

Со звоном вылетела третья игла — оставила след на щеке, болезненный и влажный. Стена вздулась, отверстия на ней соединились расщелиной, из нее хлынул настоящий поток…

И тут что-то сдвинулось, вокруг. Не время, не тени — сама реальность вздрогнула.

Она начала оживать, но неправильно, со страшным смещением.

Детали обстановки — спинка кровати, силуэт Стефана, клубы дыма — начали наползать друг на друга, как кошмарный пазл, собираемый рукой безумца. Дерево стула сплеталось с тканью платья Элис-ар, часть игл срослась с плотью Ларса.

Воздух застонал, заухал, заскрипел, будто где-то пытался провернуться гигантский шнек, грозя превратить часть таверны в кошмарную мясорубку.

Вир титаническим усилием воли остановил зарождающуюся дрожь в коленях.

Ловушка. Настолько изощренная, что могла быть оставлена только существом, не уступающим, а может даже — превосходящим его в силе.

Но паника сейчас — хуже смерти.

Вир подошел к стене, игнорируя чавкающую под ногами жижу. Он перестал доверять глазам, которые показывали ему лишь хаос. Закрыв веки, он начал водить по стене ладонями, отсекая из восприятия все, что не имело отношения к тончайшим энергетическим вибрациям.

Стена дышала под его пальцами. Она была живой и враждебной. Из щелей сочилась липкая дрянь, которая тут же застывала на коже. Трещины хлопали краями, будто голодные рты, хватая за пальцы. Вир рычал сквозь стиснутые зубы, терпел боль и отвращение, погружаясь в самый эпицентр искажения.

Он искал изъян. Аномалию. Ключ.

И нашел не слабость, а связь.

Его пальцы вдруг ощутили невидимый, туго натянутый жгут. Его выдала едва заметная вибрация, в такт движениям теней. Он шел от Швеи и впивался в тень Элис-ар. Эфирный поводок, скрученный из жил спрессованной воли. Он связывал ошейники. Они были не охотником и жертвой, а двумя рабынями, прикованными друг к дружке.

Из-за этого его расчеты оказались искажены. Следовало учитывать энергию двоих, а не одной Швеи. Существо использовало резерв Безгласной, который оказался неучтенным.

По сути, он только что едва не убил обоих…

Вир отступил на шаг. Хладнокровно, почти машинально вынул из-за пояса серп. Холодная матовая поверхность вселила уверенность. Он поднес зазубренный клинок к энергетическому поводку, планируя разрубить его одним движением.

И замер.

Здесь, в самом центре остановленного ритуала, где дыхание Зерцала было густым и осязаемым, ядовитые червоточины на его оружии проявились с пугающей ясностью. Те самые, которые он так и не смог вычистить. Они будто прожигали лезвие, пульсировали, откликаясь на энергию поводка.

Их источники имели родство, состояли из схожей скверны.

В голове Вира мелькнула мысль. Короткая, как удар молнии. Если он перережет эту связь зараженным серпом может произойти не освобождение.

Слияние. Или замыкание.

Непредсказуемый выброс.

Он может не разорвать оковы, а переполнить их энергией. Это уничтожит не только всех присутствующих, но и таверну целиком.

Чертов Тенебрис мог рассчитывать и на это. Ловушка в ловушке. Как ядовитый шип на рукояти оружия, чтобы враг подавился победой.

Вир опустил серп. Он буквально слышал, как истекают секунды, как трещит само время, грозя отравиться в бездну.

Ему нужен был другой инструмент. Противоположной сущности. Но такого не было.

Кроме одного.

Глава 32

Времени было в обрез. Сунув руку в карман, Вир вынул карманное зеркальце, стараясь не заляпать стекло липкими пальцами. От него исходило тепло, как приглашение. Дополнительных действий не понадобилось — комната и так кишела энергией Зерцала, вывернутой наизнанку.

Через отражение на него смотрел «Вир».

Обожженное лицо, череп в ожогах и мутные глаза, будто их приделали к голове не по надобности, а потому, что так было положено.

Вир заявил, без всяких экивоков.

— Перережь поводок. Рассчитаюсь как обычно. Два… нет, три сновидения.

Выжидающе посмотрел на двойника, ожидая обычных гримас.

«Ты. В дерьме. Опять», — неожиданно прозвучало в голове Вира. Голос не обладал звучность, шкрябал по ржавому железу, крючками цеплялся за мысли.

Вир едва заметно вздрогнул.

— Говорить научился?

«Был во снах. Все чаще», — отозвался двойник. — «Речь человеческую. Запоминаю. Доволен?»

Вир не отвел взгляда, зло прищурился.

— Мне-то что. Да хоть песни пой, — он развернул зеркало, показал отражению энергетические оковы. — Видишь связь? Уничтожь ее.

Двойник лениво потянулся. В отражении он казался больше, чем должен был быть.

«А зачем?» — усмехнулся он. — «Не твой слуга. Я — часть тебя, Вир. Заметь, не самая лучшая. Предпочитаю не резать нити. Лучше — тянуть».

— Мои фразы, — вырвалось у Вира. — Я сам так когда-то говорил.

«Ты хороший учитель», — прозвучало в его голове, с налетом одобрения. — «Хочешь услугу? Плати. Сны больше не подходят. Впусти мой эгрегор в бой. Дай насладиться битвой… хоть на миг… глазами воина».

Вир фыркнул, ощущая некий сюрреализм происходящего.

— Ты не можешь существовать в моем мире без иллюзии, — он старался оперировать фактами. Потом холодно подытожил. — Здесь нет сосуда для тебя.

«Так создай», — прозвучало коротко и сухо. — «Как… в тот раз».

— Тогда у меня не было выбора, — отрезал Вир. — А ты не справился. Лишь залил все кровью. Моя семья погибла.

«Я — Война. Не спасение, не забвение. Мы