Салли Шеппард, демонолог и другие - Константин Константинович Костин
— Молчу, молчу…
Профессор Фраус хлопнул в ладони. Из-под карнизов рухнули вниз плотные черные шторы, наглухо закрывшие стеклянные стены лаборатория. Опустилась полутьма, нарушаемая только разноцветными огоньками многочисленных свечей и светом набалдашников четырех тростей. Сверху, из-под потолка, медленно и плавно опустилась сетка, сплетенная из тонких золотых цепочек. Она легла в точности по линиям вычерченных на полу полиграмм.
— Время, — прошептал Фраус.
— Ив сньвон жнилглдлшп, — заговорили демонологи в унисон, — ролмти жап итоп млнжтгтьбмч т льеовьб аопьп а ито жнилгла! Язык демонов никоим образом не предназначен для человеческих органов речи, и ученики АД во время его изучения долго хрипят натруженными глотками и жалуются на то, что у них сводит языки. Любая формула призыва произносится только на языке демонов. Струйки дыма от свечей качнулись, дернулись и легли почти параллельно полу, втягиваясь в самый центр полиграмм, где постепенно возникло и начало расти черное пятно. Вход на Нижние планы открывался. Демонологи надели черные очки. За исключением Фрауса, который их никогда и не снимал. Как демонов слепит свет Солнца, так и излучение Планов влияет на человека, опаляя его. Все демонологи обладают смуглой загорелой кожей, по слухам, даже кости у них к старости чернеют… Набалдашники светились все сильнее и сильнее.
— Ив сньвон жнилглдлшп адпмьб' тмьтгглшл тингт `алншл ротепхвапни `нюн чатбмч гп гпщ хла, юполг Кивасигас!
Чернота Нижнего плана полностью заполнила внутренность полиграмм. Если бы призыв был обычным, то сейчас тонкая пленка между мирами порвалась бы и в центре чертежа появился демон, или, точнее, его проекция в нашем мире. Если бы призыв был обычным.
— Ротдт т рлжстгтмб гпи!
Плоский мрак начал вспучиваться, посреди него появился и начал расти черный горб. Руки демонологов лежали на ярко горящих набалдашниках тростей, кисти рук просвечивали красным. Заключенные в накопителях демоны паниковали, чувствую опасную близость своего старшего товарища. Впрочем, боялись они напрасно: Барон не замедлил бы разорвать на части демона помельче, но если есть возможность напасть на человека, демон никогда не тронет другого демона.
— Ротдт т рлжстгтмб!
Горб вытянулся выше человеческого роста.
— Ротдт!
У пола он начал сокращаться, как будто его перетягивала тугая веревка.
— Ротдт!
Перешеек становился все уже и уже.
— Ротдт!
Пространство Нижнего плана собралось крупным черным шаром и повисло над полом. С остальным Нижним планом его связывала только тонкая, не толще мизинца, пуповина.
— Ключ, — произнес Фраус.
Доктор Инген вытянул вперед руку с фигурой из драгоценных камней и разжал пальцы. Ключ, замыкающий полиграмму и перекрывающий вход в наш мир, упал в точно обозначенное место и замер. Золотая сетка вспыхнула ослепительным светом на краткое мгновение. Пятно мрака в центре полиграмм исчезло, теперь там снова были видны каменные плиты пола. Над ними покачивался в воздухе шар мрака, такой черный, что казался ослепительно ярким.
Получилось. Получилось. Все получилось.
Призванный демон еще не понял, что его выкрали из родного мира, поэтому вел себя тихо. Но сейчас пространство Нижних планов растворится в нашем пространстве…
Черный шар начал медленно уменьшаться, таять.
…и демон все поймет. После чего ожидаемо придет в ярость…
— Доктор Бизи… — Ингрем не отрывал взгляда от шара, уменьшавшегося и деформировавшегося в некую странную кляксу,
— Доктор Бизи…
— Что вам? — прошипел тот сквозь зубы, не желая отрываться от лицезрения собственного триумфа. Он хотел оказаться первым человеком, который увидит демона во плоти. И не желал, чтобы этот сладостный миг был испорчен некстати набежавшей слезой или глупыми вопросами коллеги!
Как это не покажется странным, но демонологи никогда не видели демона. В наш мир попадали только проекции демонов, которые чаще всего были невидимы, люди же, оказавшиеся в Нижних планах жили очень и очень недолго… Достаточно недолго, чтобы не успеть никому рассказать о том, что увидели. Даже если свет, несущий облик демона, успевал добраться до их глаз…
— Бизи, эти полиграммы надежны?
— Они абсолютно надежны! Они многократно проверены и испытаны!
Клякса начала приобретать очертания… чего-то.
— Даже если бы мы призвали Короля, они удержали бы его!
— Понятно. А на демоне во плоти их испытывали?
* * *
КА-БУМ!!!
Глава 3
Столица манит молодых девушек — это непреложный факт. И неважно, будет ли это столица страны, моды или кинематографа: в любом случае ежедневно, ежечасно, постоянно сотни и тысячи юных путешественниц прибывают в столицу для того, чтобы ухватить за хвост птицу удачи. Казалось бы, на что они рассчитывают, ведь понятно, что воплотить в жизнь свои мечты, стать известной певицей, актрисой, модельером, поступить в университет или академию, найти богатого, молодого и красивого жениха сможет в лучшем случае одна из тысячи. И тем не менее, надежда в юных сердцах не умирает. Ведь они знают только об историях успеха, о том, как стала известной та самая одна из тысячи, и не знают ничего о том, что остальные девятьсот девяносто девять пополнили ряды непоступивших. И именно поэтому искательницы приключений считают, что каждой прибывшей в столицу непременнейшим образом повезет.
Ничем от этих сотен не отличалась молодая девушка, только сегодня оказавшаяся в столице. Среднего роста, стройная фигура, на вид — лет восемнадцати, смуглая кожа, черные волосы, карие глаза, искрящиеся любопытством. Ветхое серое платье, застиранное почти до прозрачности, так, что вышитое на груди имя «Салли» почти вытерлось и еле читалось, а также босые ноги только подтверждали первое впечатление.
Салли стояла у лотка, заставленного фарфоровыми фигурками. Ей чем-то приглянулась маленькая статуэтка пастушки: туфли с пряжками, пышные юбки, чулки с бантиками, фигурно заплетенные косы, бегущие следом овечки в забавных шерстяных завитках… Все мелкие детали были выполнены тщательно и с большой любовью. Девушка осторожно дотронулась пальцем до пастушеского посоха…
— А ну убери руки, нищенка! Это стоит дороже, чем вся твоя никчемная жизнь!
Салли вздрогнула и отдернула руку. Толстая торговка с покрасневшим от злости лицом уперла руки в бока:
— Что смотришь⁈ Думаешь, я не вижу, что у тебя в карманах нет ни сикля?
Крикливая тетка была права. В карманах Салли не было ни единой монетки. Да и карманов — тоже…
— Убирайся! — провизжала тетка.
Девушка побрела дальше. Остановилась у лотка со старыми, потрепанными книгами шагах в десяти…
— Ай! Светлые силы!!!
Торговка фарфором — ну или того, что она называла «настоящим фарфором» — неловко повернулась и ее лоток, качнувшись, упал
