Родная кровь - Данил Колосов

Юдин сидел молча, обдумывая сказанное Максимом. Тот не торопил своего гостя, давая ему возможность переварить сказанное.

— Харитон? — наконец спросил сноходец.

— Харитон, — кивнул Макс. — И еще один человек. Опытный в борьбе с хаосом, так сказать. Не ангажированный.

— Где сейчас взять не ангажированных? — философски спросил Илья Игоревич, но тут же продолжил. — Надеюсь, вы понимаете, что на кону?

— Наши жизни и здоровье, как минимум. А то и что посерьезнее. Но это очень полезный для нас сейчас человек. Я бы даже сказал — самый полезный в данной ситуации.

— Хорошо, — кивнул сноходец, поднимаясь, — зайду через пару дней, нормально?

— Договорились, — ответил Максим, — я думаю, все успею.

Илья Игоревич развернулся и растворился в воздухе.

Глава 10

Свежие идеи

Макс периодически забывал, что у него есть телефон. Когда переходишь на Изнанку, телефон превращается в высокотехнологичный кирпич. Когда выходишь обратно в материальный план, то кирпич превращается в телефон. Но не всегда. Потеряв свой первый аппарат, Максим не сильно расстроился — уж слишком удивительно было все происходящее вокруг: вся эта магия, одаренные, духи и прочее, чтобы обращать внимание на такую прозу жизни, как сдохшая мобилка. Потеряв аналогичным образом второй, парень озаботился специальным чехлом с рунной цепочкой, дабы электроника не сталкивалась лбом с метафизикой, однако довольно часто отключал аппарат, чтоб не отвлекали. Поэтому тихо напевающий приятную мелодию смартфон случился, что называется, внезапно. Он включил звонилку вечером и напрочь об этом забыл. Максим и раньше замечал, что достаточно часто какой-нибудь обыденный факт, переставая присутствовать в жизни регулярно, как будто бы вообще пропадает, испаряется из зоны внимания и интереса. А еще удивительнее было наблюдать имя звонящего абонента.

С Гришей Макс не виделся уже года три. То работа, то лень, то неохота. Обстоятельства, которые были сильнее Максима, обстоятельства, которые были сильнее Григория, обстоятельства, которым Максим и Гриша позволили быть сильнее. Так довольно часто случается с возрастом. Это в семнадцать лет ты такой: «Хэхэй! Вписка у Ирины в садовом домике без отопления восьмого января? Подержите мое пиво, я сгоняю за водкой!». А в тридцать уже не вписка, а встреча в кафе или ресторане, водкой накидываться не будем (завтра на работу), тревожить Ирину Викторовну — тоже, у нее двое детей и муж, недавно уволившийся с работы, чтобы найти свое призвание. Что, в целом, и не плохо. Но промелькивают порой мыслишки, что щепотки юношеской бесшабашности очень не хватает. Этакого бессмысленного куража, глупых и импульсивных поступков, совершенных по принципу «лучше сделать, чем не сделать», посиделок в парке с пивом до ночи под бесконечный треп ни о чем, обжимания с неформального вида девахой в подъезде ее дома…

Макс встряхнулся и взял трубку.

— Привет, пропажа! — весело сказал парень. — Сто лет тебя, Гриша, не слышал.

— И сто лет бы не услышал, — донесся из трубки мрачный голос. — Ты же сам говорил, что друзья после тридцати звонят только тогда, когда есть проблемы.

— В основном так, — согласился Макс, — но бывают приятные исключения. Хотя, судя по твоему тону, ты — не оно.

— Я не оно, и даже не они, — грустно подтвердил Григорий. — Я что-то в полном раздрае. Можешь подъехать?

— Проблемы личного характера или мирского? — спросил Максим. — Я это к чему — водку брать?

— Бери.

— Понял, принял, записал, жди минут через пятнадцать, — хмыкнул Макс, у которого махом снялась часть вопросов: Гриша был поразительно неудачлив в амурных делах. — Ты все там же обитаешь?

— А где мне еще обитать? — уныло подтвердил друг детства. — Все там же.

Забежав в ближайший супермаркет за двумя бутылками водки и полным набором закусок, Максим телепортировался к берлоге Григория, который с Уралмаша так и не перебрался ближе к центру, а наоборот, купил квартирку недалеко от родителей.

Гриша встретил бывшего одноклассника на пороге в классическом образе человека в беде: потухший взгляд, двухнедельная небритость, нестиранная футболка. Ансамбль портили только ярко-салатовые широкие шорты с логотипом IT-компании, в которой Гриша работал уже лет пять.

— Проходи, — ничуть не удивившись скорости, с которой прибыл Макс, произнес Гриша, пропуская парня.

Макс неодобрительно покосился на вырвиглазный мерч и прошел внутрь.

В квартире ощутимо пованивало одиноким депрессивным мужиком. Незастеленная кровать, закрытые окна, кисловатый запах из ванной комнаты, плюс легкий флер перегара — налицо все признаки душевных мук, тщетности бытия и прочего-прочего-прочего, что случается с человеком, когда его постигла фатальная жизненная неудача. Стоит признать, что многие бы компенсировали потери на любовном фронте иначе, однако Григорий был не из таких. Сколько Макс себя помнил, Гриша переживал подобные проблемы одним и тем же способом: он страдал, бухал, смотрел глубокомысленные фильмы и монументальные старые ситкомы, и конца этому было не видно. Пока наконец измученный переживаниями и алкоголем организм не запросит пощады и не направит эту тень былого человека по пути воскрешения социальных связей.

Максим исподволь оценил состояние старого друга и поморщился. Гриша и так здоровьем не блистал (в отличие от ума), и работа его не располагала к повышенной физической активности, а последние несколько недель карательного алкоголизма нанесли такой завершающий удар по невеликим и хрупким ресурсам организма, что вылились в предвестники цирроза, повышенное давление и начинающиеся проблемы с сердцем. И это все помимо жуткого похмелья с мигренями, общей слабости, оттого что жрал Гриша крайне нерегулярно и мало, и внезапно начинающейся простуды, которую вообще непонятно откуда он смог подхватить. У проспиртованных типов обычно и насморк-то не найти, не то что классический ОРВИ.

«Не было печали», — подумал Макс, отправляя бывшего одноклассника в объятия Морфея и усаживая на заваленный грязным бельем диван.

— Поскольку бытие у нас таки определяет сознание, хоть и не всегда, — произнес парень вслух, воскрешая в памяти нужные конструкты из бытовых разделов, — то поправим бытие поэтапно, а потом займемся сознанием.

Следующие полчаса Максим посвятил уборке, пока Гриша храпел на диване под конструктами, восстанавливающими организм. Парень уже давно наладил быт дома так, чтобы делать руками работу по минимуму. За уборку пыли и грязи отвечали рунные схемы из школы Воздуха, аналогичная схема из школы Воды чистила сантехнику каждый раз, как кто-то выходил из