Последний вольный - Виктор Волох

Это спасло мне жизнь. Если бы я тогда вернулся мстить, меня бы размазали. Уйти в тень, стать никем, позволить миру забыть о Максиме Курганове — это был единственный выход. И я это сделал.

Но теперь…

При всём моем уважении к сединам, мы с Гером так и не стали настоящим тандемом «Мастер и Ученик». И сейчас, шагая по промерзшим камням Нави к порталу, я вспомнил почему.

В нём была эта мертвая отстраненность. Пустота, которой он гордился и которой я втайне завидовал. Я понимал: именно то, как Герасим отрезал себя от людских страстей, давало ему ту кристальную ясность видения, до которой мне было как до Луны пешком. Его дар был чистым, как водка из морозилки, и таким же обжигающе холодным.

Я не мог заставить себя стать таким. Сбежал в свою лавку на Хитровке, забился в щель подальше от клановых войн, но я не стал отшельником. Оброс связями, странными, кривыми, но живыми. Изольда, ветреная Ветряна, теперь вот Леся… Делало ли это меня худшим Видящим, чем он? Или, может быть, я приобрел что-то, что старый циник давно потерял?

К тому времени, как я вывалился из портала обратно в Лосиный Остров, солнце уже садилось. Западное небо над Москвой полыхало багровым заревом, словно город снова горел, как в двенадцатом году. Верхушки сосен чернели на этом фоне острыми пиками. Земля еще хранила остатки дневного тепла, но лес уже затихал, готовясь к ночной охоте. Люди уходили, уступая место тем, кто прячется в тенях.

Я прислонился к шершавому стволу осины, глядя в небо. Впервые я всерьез взвесил совет Герасима.

Что, если бы я послушал его? Просто развернулся, плюнул на всё и исчез? Спрятался бы в такой дыре, где меня не найдет даже поисковая собака. Я снова был бы в безопасности, как в те годы после побега из подвала Воронова…

А был ли я в безопасности?

Эта мысль ударила меня под дых. Я замер. Откуда она взялась? Я ведь всегда считал, что моя «нора» надежна. Я не лез в политику, не светился на радарах. Я был в безопасности. Если уйду сейчас, сохраню шкуру.

Но даже прокручивая в голове маршруты отхода, я уже знал ответ. Я никуда не пойду.

В самый черный час моей жизни Сергей и весь их хваленый Совет бросили меня подыхать. Они отвернулись, спасая свои кресла. Если я сейчас сбегу, бросив Лесю на растерзание Горелому и той твари в маске, я стану ничем не лучше их. Я стану таким же упырем в дорогом костюме, только без костюма.

Я отбросил сомнения, как пустую пачку сигарет, и потянулся к витиеватым корням вяза, чтобы открыть проход.

Знакомить двух существ из разных миров — это всегда русская рулетка. Никогда не знаешь, когда выстрелит. Особенно если один из них, перепуганная девчонка с проклятием, а вторая — древняя хтоническая сущность, выглядящая как ночной кошмар арахнофоба.

Спускаясь по темному туннелю в будуар Изольды, я нервничал. В голове крутились сценарии катастрофы: Леся впала в истерику, Изольда потеряла терпение и вышвырнула её (или, что хуже, спеленала в кокон). До сих пор Леся держалась молодцом, но у любой психики есть предел прочности. Что, если остаться один на один с гигантской говорящей паучихой было последней каплей?

Погруженный в эти мрачные мысли, я сначала даже не узнал звук, который доносился из глубины зала. Он был настолько неуместен здесь, в подземелье Нави, что мозг отказывался его классифицировать.

Я замедлил шаг, озадаченный. Завернул за последний поворот, отодвинул бархатную портьеру и замер.

Звук был приглушенным, доносился из-за тяжелой парчовой ширмы в дальнем углу, но это был искренний, живой смех. В подземелье Нави, в логове хтонического чудовища, это звучало так же дико, как церковный хор в привокзальной чебуречной.

Изольда царила в центре зала, нависая над огромным дубовым столом.

— Вот, видишь? — прострекотала она.

Она колдовала над платьем цвета утреннего тумана над рекой, что-то меняя в его структуре прямо на ходу. Изольда работала всеми четырьмя передними лапами одновременно. Зрелище было гипнотическим: костяные иглы и ножницы мелькали с такой скоростью, что сливались в размытое пятно. Она вплетала в ткань отблески заклинаний.

— Твои инстинкты не врали, ягодка. Болотная зелень тебя мертвит, а вот жемчужно-серый… это твоё. Я убрала лишнюю тину, так что примерь-ка еще раз.

— Ага, сейчас! — крикнула Леся из-за ширмы. — А то розовое мне тоже понравилось!

— Розовое оставим для похорон врагов, оно их с толку собьет… О, явился, не запылился. Привет, Максим.

— Здравствуй. — Я кивнул на гору шелка и бархата, наваленную на ближайшей оттоманке. — Вижу, времени зря не теряла.

— Макс! — голос Леси звучал глухо, будто она боролась с узкой горловиной. — Ты видел эти вещи? Это отвал башки! Тут такие ткани…

Я криво усмехнулся, глядя на паучиху.

— Женская тяга к шмоткам сильнее инстинкта самосохранения, да? Арахнофобия капитулировала без боя.

— Не будь язвой, — отмахнулась Изольда когтистой лапой и скользнула через комнату, чтобы перекинуть платье через верх ширмы. Тонкие обнаженные руки Леси взметнулись, перехватывая наряд. — Держи, радость моя. Покрутись пока, а я займусь нашим угрюмым рыцарем.

Изольда дернула бархатный шнур, открывая другую примерочную нишу, где на манекене висел мой «костюм Князя Тьмы».

— Теперь слушай сюда, Максим, — её тон резко сменился на стальной. — Прежде чем ты влезешь в этот шедевр, поклянись мне здоровьем, что будешь его беречь.

— Конечно.

— Я серьезно, Курганов. Ты будешь вешать его на плечики, чистить только сухим паром… как это у вас называется?

— Химчистка.

— …и не дашь его порвать, прожечь, заляпать эктоплазмой или растворить в кислоте.

— Да ладно тебе, — я закатил глаза. — Не так уж часто это случалось.

— О, неужели? — Изольда угрожающе щелкнула жвалами. — А как насчет того первого кафтана, который я сплела тебе из лунной пряжи?

— Это было десять лет назад! — возмутился я. — Я тогда бежал из подвалов Воронова! Ты бы вообще заметила разницу, если бы вместо кафтана не вернулся я сам?

— Это был полный гардероб, Максим! И одна из лучших моих работ по вплетению удачи. С небольшой штопкой он бы до сих пор носился…

— Ты прекрасно знаешь, что там была мясорубка. Я не мог вернуться и попросить охрану отдать мне мои вещички.

— А тот зипун, который я сшила тебе для Охоты на Жар-Птицу? — не унималась она. — Ты хоть представляешь, как трудно вывести кровь волшебного существа из