Биение истинного сердца - Айя Кот

— Чувствует. Но не понимает, что это я. — Есения тяжело вздыхает. — Долгая история. Тишина будет? Через защиту и так не просто продираться, а устанавливать контакт, будучи почти без сил и продираясь сквозь защиту, то ещё удовольствие.

Пётр Алексеевич улыбается Кире, когда она заходит в комнату, и берёт чашку с чаем. История начинает складываться во что-то совершенно сумбурное и невероятное. Есения об Арсении знает явно больше, чем он сам. Да ещё и эта связь с Князевым… Глава Тьмы предпочитал держать возле себя сразу несколько сильных фамильяров, однако никаких кошек, похожих на Есению, рядом никогда не водилось. По крайней мере, он их не показывал, хотя тот ещё любитель повыделываться, демонстрируя своих «зверушек» на привязи. Отвратительнейшее зрелище, но Судьи бессильны, если фамильяры добровольно соглашаются на такое. Свобода личных отношений, чтоб её. Да и Князев не дурак. На публике всегда вежлив со своими фамильярами, не бьёт их, спокойно отпускает поговорить ещё с кем-то. Пётр Алексеевич однажды общался с Ариной. Та, по её словам, была счастлива служить такому человеку. Да и в целом говорила, что из тех фамильяров, которые чтут древние традиции, когда они именно служили и полностью подчинялись воле мага. Маг обеспечивает их едой и крышей над головой, а они выполняют все приказы. Безоговорочно. И с благодарностью, что живут не на улице.

Фамильяры давно уже не живут на улицах, не голодают, но остались ещё те, кто хочет вернуть старый уклад. У Тёмных в основном именно такие и приживаются. Но что там забыла Есения? Она явно против какого-либо подчинения. И как вообще попала к Князеву? Как сбежала? Где была все эти годы? Почему Арсений? Почему сейчас? Кем был тот маг, что умер, не сумев впитать силу? Пётр Алексеевич чувствует лёгкое прикосновение к плечу и поворачивается к Кире. Беспокоится. И в глазах её просьба оставить на время все эти вопросы. Пётр Алексеевич грустно кивает. Он может дотянуться сквозь подпространство до истины, но такое вмешательство не пройдёт незамеченным для Князева. Да и для остальных сильнейших тоже. Негласное правило: помнить о прошлом, но не лезть в него без сильной нужды. Как и в будущее. Прошлое прошло, там ничего не изменить, а память о нём и так выжжена на уровне ДНК. Будущее же многовариантно. И велик соблазн подстроить линии именно под то, что нравится, однако это практически невозможно и почти всегда ведёт к катастрофам.

Кира с улыбкой убирает руку с плеча и тихонько идёт на другое кресло, а Пётр Алексеевич сосредотачивает внимание на Есении. Она словно видит беспокойный сон, глубоко дыша и изредка дёргая хвостом и лапами. У Арсения явно стоит какой-то внутренний барьер. Такое иногда бывает у начинающих магов. Сила есть, а использовать не получается. Не чувствуют движение энергии. Иногда помогает демонстрация и словесное описание от других магов. Но чаще прибегают к помощи фамильяров, которые могут направлять энергию. Забавно, на самом деле. Сами не могут её пустить в ход даже с помощью заклинаний, а управлять ей внутри мага — запросто. Передают ему немного своей и двигают по телу, пока маг не поймёт принцип и не совладает со своей собственной.

С Арсением такой фокус не сработал. Помогли долгие Серёжины объяснения, как, что и куда направлять. Арсений словно каждый раз натыкался на стенку, которую то ли сам построил, то ли кто помог. Последнее сомнительно, ибо следов магического вмешательства Пётр Алексеевич не обнаружил. В теории, существует парочка заклинаний, снимающих абсолютно все защиты. И психологические, и магические. Но они запрещены, ибо если поставлены самостоятельно, не важно целенаправленно или неосознанно, то значит, что так было нужно и ломать их опасно для жизни. Фамильяры же могут только своей силой управлять. И что именно сейчас делает Есения в голове Арсения, Пётр Алексеевич старался не думать, потому что вряд ли это что-то разрешённое.

— Всего лишь освежила немного память. — Есения фыркает и встаёт, потягиваясь. — Я кошка, а не сумасшедшая.

— Зачем ему нужно было касаться силы? — Пётр Алексеевич хмурится, отпивая чай. — Он хороший маг и допросы Тёмных выдержит без каких-либо проблем. Тем более, он не виновен.

— Не в допросах дело. — Есения подозрительно косится на Киру, которая решила подойти к ней с кружкой чая. — Говорю же, долгая история.

— Я не тороплюсь. — Пётр Алексеевич с интересом наклоняет голову, смотря на то, как Кира присаживается рядом с Есенией.

— Я слегка приоткрыла безопасный кусочек памяти, чтобы Арсений не добрался до того, что его сейчас сломает. — Есения переводит взгляд с кружки на Киру. — Не надо меня гладить. Я грязная.

— Как на счёт помыться? — Кира лучезарно улыбается.

— Кир! — Пётр Алексеевич осуждающе цокает.

— Она не расскажет, Петь. — Кира с улыбкой качает головой. — Только сильнее всё запутает. Лучше дал бы гостье отдохнуть и подумал над тем, как забрать Арсения у Тёмных.

— Вода мокрая. — Кошка недовольно переступает лапами. — Но вылизываться совсем унизительно.

— Вот и договорились.

Вход в главный офис Стражей Тьмы. В целом, уже ночь.

— Чего тебе надо, Светлый? — Орехов уныло косится на влетевшего в двери их обители Серёжу.

— Понизили-таки, Сев? — Серёжа изумлённо выгибает бровь. — Не важно. Я к Птахову.

— У нас не проходной двор, Светлый. — Орехов морщится. — И к охране заключённых мы относимся серьёзно, в отличие от некоторых.

— Я за вас бесконечно рад. — Серёжа раздражённо цокает. — Вещдок по делу Тернитасова принёс.

— Оставляй. — Орехов жмёт плечами. — Завтра разберёмся.

— Щас, ага, разбежался. При мне будете вскрывать.

Орехов молча смотрит на него, преграждая путь. Чисто теоретически, прорваться можно. Вряд ли ночью тут много народа. Однако тёплого приёма в таком случае ждать не стоит. Он и так маловероятен, ведь Тёмным лишняя работа вообще не нужна, тем более, когда главного виновника из-под носа собираются увести…

— Согласно Кодексу, я имею право присутствовать при вскрытии вещдоков и при допросе, когда дело касается Стражей Света.

— Согласно Кодексу, это делается в рабочее время. — Орехов смотрит на настенные часы. — Которое закончилось четыре часа назад. К тому же, Владислав Владимирович уже уехал, а без него допуск ты никак не получишь. Завтра приходи.

— Допуск может выписать Птахов.

— Может. — Орехов жмёт плечами. — Но не