Бездарь из столицы - Максим Казанцев
Восемь часов. Именно столько он позволил провести себе в кровати. Его разбудил не будильник, а невыносимый голод. Марк осознал, что его тело, изможденное неделями нервного напряжения, требовало большого количества ресурсов для восстановления.
Еда… Еда стала главной задачей и главной статьей расходов, истощившей жалкие остатки его кредитов. Дешевая лапша и концентраты были забыты. Теперь его скромная кухня была завалена простой, но сытной и полезной пищей: крупы, куриная грудка, яйца, сезонные овощи, творог. Он готовил большими порциями, заставляя себя съедать все, даже когда есть не хотелось. Каждый прием пищи был не удовольствием, а заправкой топливом машины под названием «тело» перед решающим заездом.
И вот остался еще день от запланированного отдыха, а все запасы снова подошли к концу. Денег оставалось в обрез, и парень принял для себя волевое решение — ему придется выбраться из своей берлоги и добраться до рынка.
Все эти дни он гнал от себя мысль, что его могут разыскивать все кланы столицы. Он специально отгородил себя от новостей внешнего мира, боясь накликать на себя беду своими запросами в сеть. Парень вздрагивал каждый раз, когда за окном раздавался рев мотора проезжающей мимо машины. Но сейчас, смотря на остатки своей наличности он понял, что другого выхода нет. Ему придется выйти в большой и опасный мир под названием — Столица Российской Империи.
С неохотой, испытывая глухое раздражение от необходимости покидать свой дом, Марк натянул самый простой и поношенный серый свитер и потрепанные джинсы, засунул в карман последние кредиты и вышел из дома. Воздух на улице показался ему неестественно чистым и громким. Скрип тормозов проезжающего мимо такси, гул голосов прохожих, фоновый шум города — все это било по слуху, отзываясь болезненным эхом в его черепе. За месяц самоизоляции парень полностью отвык от всех этих атрибутов большого города. Он чувствовал себя голым, уязвимым, будто на его лбу была выжжена надпись: «У меня есть великая тайна».
И тут же, как по заказу, из соседней двери выпорхнула фигура, которую он меньше всего хотел видеть. Мария Степановна. Пожилая, вечно недовольная жизнью соседка, чье главное занятие заключалось в сборе и переработке сплетен.
— Маркуша! Родной! — ее голос, слащавый и притворно-сочувствующий, заставил его внутренне содрогнуться. — Сколько тебя не видно! Я уж думала, ты совсем зачах от горя…
Парень попытался пройти мимо, сделав вид, что не слышит, но соседка ловко преградила ему путь, успев бросить оценивающий взгляд на его потертую одежду и уставшее лицо.
— Ты так похудел… — она качала головой, причмокивая губами. — Небось, денег на нормальную еду нет? Ну конечно, на кого ты теперь надеяться-то можешь? Родителей нет… царствие им небесное… сестричка сама практически на том свете… — она сделала паузу, в ее глазах читалось не сострадание, а жгучее, неприкрытое торжество. — Тяжело без…неодаренному в нашем мире, ох тяжело… Особенно, когда такое горе на семью обрушивается. Бедный, бедный мальчик…
Марк стиснул зубы. Он всегда знал о ее скверном характере и зависти. Их семья, хоть и простая, но дружная и полная надежд, всегда была бельмом на глазу у этой одинокой, озлобленной женщины. А теперь, когда от семьи остался лишь он да больная сестра, она наслаждалась их падением.
— Спасибо за участие, Мария Степановна, — сквозь зубы выдавил он, пытаясь обойти ее. — У меня дела.
— Да уж, дела… — фыркнула она ему в спину. — Какие дела у бездаря? На свалку спешишь? Или радиоактивную землю грузить? Смотри, Маркуша, здоровье-то береги. Одно оно у тебя осталось…
Марк уже не слушал ее причитаний, отдаляясь от ее визгливого голоса прочь по улице. Ее ядовитое: «Удачи!» — донеслось ему вслед. Каждый ее укол, каждое напоминание о его статусе лишь закаляли его решимость. Он шел, сжав кулаки в карманах, чувствуя, как жгучая ненависть ко всему этому миру, ко всей этой системе, придает ему сил.
По дороге ему повсюду мерещились тени. Вот мужчина в темном плаще слишком долго смотрит на витрину, в которой отражается он. Вот автомобиль проехал очень медленно для данного участка дороги, будто высматривая кого-то. Параноидальный страх, поселившийся в нем с того дня в котловане, шептал, что за ним охотятся, что сеть Новгородовых вот-вот набросится на него.
Но рациональная часть мозга, еще не до конца затуманенная страхом, понимала — всем на него просто плевать. Он — НИКТО. Бездарь с радиационных раскопок. Его исчезновение на месяц не вызовет ни у кого вопросов. Эта мысль была одновременно унизительной и… освобождающей. Его никто не искал. Пока он не сделает что-то выходящее за рамки своего статуса у него будет время.
Рынок встретил его оглушительной какофонией запахов и звуков. Крики зазывал, ароматы специй, копченостей и свежего хлеба. Вокруг сновали другие люди и никому не было дела до проблем и переживаний парня. В очередной раз он задумался о том, как же ему подходит определение древнего — песчинка. Он действительно был песчинкой в общем потоке таких же уставших, замученных людей. Парень двигался на автопилоте, покупая заранее составленный список продуктов: гречка, курица, морковь, лук. Его скромный бюджет таял на глазах.
И вот, расплачиваясь за десяток яиц у лотка с фермерской продукцией, он услышал обрывок разговора двух мужчин у соседнего прилавка с вяленым мясом — типичных авантюристов низкого ранга, судя по потрепанным ботинкам и скромным, но функциональным перстням на пальцах.
— …значит, эдикт таки возобновили! — с жаром говорил один, коренастый, с лицом, обветренным ветром и солнцем. — С понедельника официально. Гильдия уже рассылает уведомления.
— Да уж… — его собеседник, более молодой, чесал затылок. — Шанс, конечно, но… до пятого ранга-то еще допрыгнуть надо. Кому это по силам?
— А ты думал, аристократом просто стать? — фыркнул первый. — Зато дорога открыта. Не в слугах у кланов всю жизнь прозябать, а самому встать с ними наравне!
Марк замер с купюрой в руке. Эдикт? Возобновили? Его сердце пропустило удар. Он повернулся к продавцу, старому, грузному мужчине с усталыми глазами, отсчитывающему ему сдачу.
— Простите, о каком эдикте речь? — спросил Марк, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Продавец поднял на него взгляд, брови удивленно поползли вверх.
— Ты где пропадал, парень, если про эдикт Императора не слышал? — он снова взглянул на его скромные покупки, на немудреную одежду. — Его Величество вновь даровал возможность простолюдинам выслуги в аристократы. Достигни пятого ранга по любому из путей — и проси аудиенции. Проверят — и, если все чисто,
