Светлые века - Йен Р. Маклауд
Наконец мы подошли к двери, пронумерованной, как и все прочие, и медсестра повернулась ко мне.
– Вы знали ее, не так ли?
Я пожал плечами.
– Было дело.
– Я имею в виду, в прошлом, – уточнила она с тем легким отвращением, с которым люди теперь часто говорят о Былом веке. – На вашем месте я бы не тратила слишком много времени на воспоминания. Она стала другой. Она святая, но своенравная. Любит смотреть только вперед.
Медсестра зашагала прочь по сияющему коридору, цокая каблуками.
Затаив дыхание, в растерянности, с колотящимся сердцем, я на мгновение подумал о том, чтобы постучать – и просто открыл дверь.
– Ах, Робби… – Солнце светило ей в спину, пока она обходила стол, чтобы протянуть мне руку. На ней была та же униформа, что и на медсестре. Картотечные шкафы, календарь; в ее кабинете не было ничего непрактичного. Ни единого растения в горшке. – Ты появился немного раньше, чем я рассчитывала. Иначе я бы…
Она все еще протягивала мне руку. На ощупь ладонь была грубой, теплой, деловой.
– Впечатляющее место.
– Так все говорят. – Из-за того, что свет из окна падал ей в спину, я не мог разглядеть, встретили меня с улыбкой или нет, а еще не понимал, что она сделала с волосами. – Садись. – Она вернулась за стол. – Путь из Лондона довольно неблизкий. Хочешь чаю? Думаю, и что-нибудь поесть найдется.
– Все в порядке, спасибо. Название станции… оно меня, э-э, потрясло.
– Дурацкое, правда? Но руководить таким заведением очень дорого. У нас есть официальное наименование, однако местные жители, похоже, не возражают против выдуманного, и иногда приходится играть на предубеждениях людей, прежде чем удастся их изменить. Искусство компромисса – не моя сильная сторона, и все же пришлось привыкать. Сестра Уолтерс устроила тебе экскурсию?
– Привела меня прямо к тебе.
– О? Ну, возможно, позже. – В голосе Анны промелькнули нотки удивления.
Была ли это первая трещина в броне – осознание того факта, что ее подчиненные увидели во мне нерядового гостя?
– Честно говоря, я приехал повидаться с тобой, Анна. Встретил одну женщину, когда шел со станции. Просто невероятное совпадение…
– Мистрис Мэзер? Ты забыл, Робби. Ты же сам отвез меня в Сент-Блейтс. Я приложила некоторые усилия, чтобы их свести. Все отлично сложилось.
– Что он здесь делает?
– Просто живет – как и мы все. Насколько это в его силах.
Сестра Уолтерс была права насчет Анны. Все мои планы, все, что я собирался сказать и сделать… Я медленно полез во внутренний карман и извлек узенький листочек, который оформил вчера в одном из крупных банков, расположенных в перестроенном здании Голдсмит-Холла. Дрожащей рукой положил на стол и подтолкнул к Анне. Воцарилась тишина. Мои глаза немного привыкли к свету, который лился из сада за ее спиной, и теперь я увидел, что она не подстриглась коротко, как показалось сперва. Она заплела волосы в косу, которую собрала в тугой, неаккуратный пучок. Из него выбились пряди. Они мерцали серебром, и теперь ее лицо напомнило мне лицо ее матери, увиденное давным-давно, хотя Анна сейчас была намного старше, чем Кейт Дерри незадолго до смерти; бедняжка могла бы стать такой, если бы ее жизнь продолжилась, если бы Анна родилась нормальным ребенком и жила со своими родителями в том доме на Парк-роуд. Но ее отец был эфирщиком, а мой – всего лишь слесарем-инструментальщиком. По меркам Брейсбриджа нас все равно разделяла бы непреодолимая бездна.
– Это… – Анна взяла чек и поднесла к глазам, изучая сумму. – Совершенно неожиданно. И невероятно щедро.
Я знал, что у Анны имелись собственные средства – она была в некотором смысле состоятельной, хотя наверняка не любила это слово. Всему причиной долгое пребывание мистрис Саммертон в Редхаусе, обеспечившее права на землю, которые в ходе эпохального судебного разбирательства – я знал, что Джордж и Сэди на него весьма повлияли, – перешли к Анне. Дети Нового века теперь могли владеть собственностью. Впрочем, Анна в том, что касается официального статуса, всегда была совершенно нормальной. Вероятно, она побывала в Редхаусе, прежде чем продать там все до последнего акра, и я подумал, пока она изучала мой чек, стоит ли упомянуть, что наш фонтан уцелел. Но это прошлое. К блузке Анны были приколоты часы. Тик. Так! Тик. Так! Механизм работал исправно.
– Я подумал, тебе они пригодятся больше, чем мне.
Анна медленно положила чек обратно на стол. Кожа ее рук потрескалась, покраснела – так бывает, если слишком долго и слишком часто стирать белье в кадушке.
– Возможно, ты прав. Мы в вечном поиске пожертвований. Но это чрезвычайно большая сумма. И я знаю… – Тик. Так! Тик. Так! – По моему опыту, к непрошеным подаркам всегда прилагаются какие-то условия.
– Это почти все мое состояние.
– Пример невероятной щедрости. Впрочем, сдается мне, твои счета пополняются прямо сейчас.
Она не ошиблась, но это уже были детали; я бы отдал ей и вновь заработанные деньги тоже. Я бы отдал ей все. Снаружи деревья и лужайки переливались в роскошном свете поздней весны. Наверное, угодья тянулись на многие мили, и вдали виднелись места, где рощицы сливались, превращаясь в густой лес. Не напрягая воображение – и в целом не напрягаясь, – я узрел Анну, которая в сумерках шла сквозь заросли и по этим коридорам с лампой в руке, в сопровождении странных и прекрасных существ, в мельтешении крыльев из света.
Я кашлянул.
– Знаешь, Анна, Белозлата не была настоящей исторической личностью. Я заплатил грамотным людям, которые изучили документы. Конечно, в Первом веке случались восстания и войны, но не было никакого единого предводителя, никакого всеобщего марша. Обгоревший фрагмент мостовой на той площади в Клеркенуэлле не старше двухсот лет. Нет никакой гробницы, и она никогда не собирала войско, чтобы низринуться на Лондон с Кайт-хиллз.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – Она взглянула на чек; ее глаза были подернуты изумрудной дымкой и окружены тонкими морщинами, которые возникли от привычки хмуриться, улыбаться, а может, изредка смеяться. Вероятно, опасаясь, что я неверно истолкую чек, лежащий сам по себе, она снова протянула к нему левую руку.
И я схватил ее за эту руку, как только пальцы коснулись бумаги.
– Я люблю тебя, Анна!
Между нами повисла тишина. Я продолжал держать ее за руку. Тик. Так! Тик. Так! Мои пальцы впились в теплую, мягкую кожу, и я все ждал, что что-то произойдет, что она
