Железный Аспид. Война - Н. Мар

— Присядь… — подхватил ее Эйден. — Нет, лучше приляг. Я обработаю тебе ладонь плантагинацеей, станет легче.

— Как я раньше… почему я не почувствовала раньше?

Солнце палило ей прямо в лицо, и слезы текли по вискам на землю.

— Удивление — самая короткая из базовых эмоций, но здорово отвлекает. А коктейль из эндорфина и фенилэтиламина анестезирует.

— Говоришь так, будто сделал мне инъекцию.

— Технически так и есть. Использовал надежный и доступный инструмент. И выводы на основе реакций твоего организма на близкий контакт со мной — в среднем за последнюю неделю.

— Ах да. — Самина прикрыла глаза свободной рукой. — Я недостаточно благородного происхождения, чтобы со мной называть вещи своими именами.

Эйден ловко удалял мертвые ткани. Отточенными, уверенными движениями он работал так, будто и не было никогда в его распоряжении высоких технологий, а только эти полевые бинты и подорожник (который, кажется, помогал лишь когда его называли по-научному). Вот где определенно была его стихия. Без привычных лекарств эти прикосновения жгли и щипали раны, но физическая боль сейчас была анестетиком.

— Если уж говорить как есть, то хотя ты мне и нравишься, я сжег тебе руку, чтобы выбраться. А когда найду реле, то с высокой долей вероятности прикончу. Ну как, звучит? — распыляя криоспрей поверх бинта, спросил андроид.

Самина приподнялась на локтях.

— Как серпом по совести. Я нравлюсь Железному Аспиду?

— Ты, кажется, не слышала, что я сказал после.

Слышать-то слышала, да только это уже не было новостью. День, когда они оба не пожелают друг другу смерти, будет прожит зря. А в ее глазах замер другой вопрос. Эйден моргнул.

— Это же очевидно. Посвятить тебе балладу, или достаточно того, что мой язык побывал у тебя во рту?

— Пожалуй, на этом достаточно прямоты, Эйден.

— Мы бы избежали этой неловкости, если бы я еще раз проверил аптечку.

Самина села и нахмурилась.

— О чем ты?

— Обычно мои пути решения проблем мало похожи на джентльменские. Если кто-то думает, будто император стоит в одном ряду с героями, то крупно ошибается. На деле я не могу себе позволить и толику их благородства. Любой правитель — коронованное чудовище. И чем больше его империя, тем оно опаснее своим хладнокровием.

Эйден поднес к ее глазам капсулу с нейроблокатором.

— Она была в рюкзаке. Оказалось, разбились не все, одна уцелела. Я нашел ее только что. Там, когда это было так важно, я просто не проверил. Понимаешь? Я мог бы… я должен был проверить еще раз. И ты не мучилась бы от страха и боли. Но я этого не сделал, потому что легче было согласиться удержать твою руку на пульте силой. Ведь я посчитал это нормальным. Приемлемым и скорым решением. Более того, я знаю точно: если для твоего спасения потребуется оторвать тебе голову, я сделаю это, не задумываясь. Меня будет волновать не твое отношение ко мне после этого, а лишь очевидная эффективность и процент выживания, отличный от нуля. А что, если когда-нибудь мне легче будет убить тебя, чем просто приложить чуть больше стараний?

— Но тогда речь пойдет о всей Бране!

— Не важно. Потому что убить целую планету мне еще проще, чем тебя одну.

— Комплимент в самый раз для овцы на заклание. Если я тебе и впрямь нравлюсь, мне тебя жаль. Это, знаешь… это как увлечься рождественским поросенком! Брать его летом в дом, катать в тележке, одевать в штанишки. И надеяться, что мама разрешит тебе его оставить, а на праздник зарежет… ну, допустим, гуся.

— Отличная аналогия. Поэтому мы не будем давать этому логическое продолжение.

Самина оттолкнулась от земли. Шатаясь, она добралась до карфлайта и упала в пассажирское кресло. Спустя какое-то время Эйден скользнул на место пилота, взглянул на ее ремни, висевшие без дела. И в глаза, наконец.

— Самина, так уже было. Или почти так. И все закончилось плохо — потому что все, кто приближаются ко мне, рано или поздно оказываются на весах против целой планеты, системы, галактики. Есть только один человек, ради которого я могу совершить исключительную глупость, и это не ты. К тому же ты отныне — мой план Б.

— Мертвый план. Ведь когда планету выбросит в космос, я умру.

— Да. И я не могу отделаться от мысли, насколько мне это выгодно. Прямо сейчас выгодно, понимаешь? Я предполагаю — нет — я точно знаю, где переключатель. — Он поднял машину в воздух и развернул к городу. — Пожалуйста, пристегнись.

Глава 33

Андроид выбирает одно из двух скверных решений

Самина не пошевелилась.

— Ты… что?

— Знаю, где реле.

— Нет. Нет, ты лжешь. Ты не можешь знать наверняка! Ты же еще в пещере ска…

Эйден снова протянул ей фотографию.

— Я не стал говорить при всех, но если ты как следует присмотришься, и сама догадаешься. Жрицы прилетели на торжественное открытие памятника архитектуры. Всего через несколько дней — судя уже по документам — Хмерс распорядился о переносе аппаратуры из бункера. А теперь ты мне скажи: куда?

Жрицы лучезарно улыбались. На заднем плане, между их фигурами, горели буквы виртуальных табло: «…щад……ан…». Справа в кадр попала часть транспаранта. Его перекрывали флаги, но там, где их не было, можно было прочесть: «Откры……мятн… гип…».

— Они праздновали открытие аллей на Площади Доминанты, — прошептала Самина. — Реле гиперскачка перенесли в символ Браны — прямо в дыру… Что, полетим туда прямо сейчас?

— Нет.

— Просто чтобы проверить. А?

— Перестань. Надеешься, что я поддамся искушению покончить с Харгеном? Рано сдаешься. Ты устала, но придется потерпеть еще.

— О, как же осточертело это ваше имперское промедление! Эта вечная тяжесть на подъем…

— И еще, и еще потерпеть. Потому что эта война не имеет ничего общего с моими желаниями: одна моя часть хочет убить тебя, а другая — за тебя.

— И какая часть больше?

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Много. И того, и другого. Значит, ты мне наполовину друг, наполовину враг?

— Интересная теория. Я тот, кто может принести тебя в жертву вместе с целой планетой, оправдав это чем-то вроде «о, это Нулевой закон, детка,