Твоя далекая звезда - Галина Владимировна Бахмайер
Когда рассказ Джелайны дошел до этого места, Бенвор ошеломленно предположил:
– Леди, так ваш мир – на одной из звезд?!
– Что вы, капитан?! – покачала она головой. – Расстояние между звездами – это один вид измерения пространства, а между параллельными мирами – совсем другой. Мы с вами живем на одной и той же планете, но в разных системах координат. Пространство беспредельно не только в видимых глазу направлениях, и систем в нем – бессчетное множество. Впрочем, отсюда мой мир недоступен так же, как и самая далекая звезда.
Олквин уже и не знал, о чем спрашивать, разрываясь сразу между несколькими темами. Но когда доходило до интересующих его подробностей, он тут же переставал понимать половину и огорчался.
– Мы можем только прыгать по верхушкам, – вздохнула Джелайна, вставая с пола, где они просидели больше трех часов. – Учиться следует с самых азов, капитан. Сами видите, стоит копнуть вглубь – и вы тут же запутываетесь в моих объяснениях.
Чувствуя себя расстроенным не столько из-за своего невежества, сколько из-за очевидного намека гостьи на то, что продолжения занимательной лекции не будет, Бенвор опустил голову, машинально катая уголек по нарисованной карте.
– Море и впрямь бывает несколько миль глубиной? – указав вдоль полосы воображаемого океана, спросил он.
Джелайна кивнула. Юноша вспомнил себя переплывающим речушку рядом с Олквинау и отчетливо представил, будто дно внезапно ушло вниз… Резко выдохнув, он поежился, чувствуя, как встают дыбом волоски на руках. Бросив взгляд на Джелайну, он заметил, что она внимательно наблюдает за ним, и торопливо встал.
– Вы боитесь моря, верно? – Вопрос женщины был скорее утверждением.
– Я видел его близко всего один раз в жизни, – усмехнулся Бенвор. – Да, вот так сложилось. Хоть и живу на острове. Не боюсь, нет… скорее, меня тревожит его непредсказуемость. Знаю, обычно море тихое, но мне, к несчастью, довелось увидеть, как огромные волны за несколько минут уничтожили целый порт. Но я смотрю, вас это не удивляет. Вы говорили, мой двойник тоже не любит море. Занятно, правда?
Джелайна промолчала.
– А что он любит? – поинтересовался Олквин.
Женщина замялась.
– Вам это, наверное, покажется странным, но я знаю о нем до обидного мало. Можно долго перечислять все, что он знает и умеет… ну, во всяком случае, хотя бы то, что известно мне. Но о его интересах и склонностях мне приходилось лишь догадываться, полагаясь на случай или наблюдательность. Я полностью уверена лишь в том, что он любит свою работу.
– И вас, – вставил Бенвор.
– А вот в этом я уже не уверена. Особенно после его предательства.
– Не уверены потому, что он вам никогда этого не говорил? – спросил капитан. – Но разве обязательно говорить об очевидном?
– Боюсь, это очевидно только вам, – мрачно отозвалась она. – Вы сделали выводы, основываясь на моем рассказе, а эту точку зрения нельзя считать объективной.
– Он мой двойник, – напомнил Олквин. – Вы сами нашли у нас много общего. Пусть мы выросли в разных условиях, но тела устроены одинаково, так что, можно сказать, мы с ним – почти одно и то же, не правда ли? Как братья-близнецы. Кому, как не мне, проще понять его?
– Ну, хорошо, все может быть, – дернула плечом Джелайна. – Какое это теперь имеет значение? И какая разница, что любит или не любит ваш двойник? У вас своя жизнь, у него своя.
– Всего лишь пытаюсь понять ход его мыслей. Это и вам может помочь. Думайте как хотите, но я сомневаюсь, что это было предательством. Если мы и впрямь похожи, то он на такое не способен. Я не могу представить, что могло бы заставить меня…
– Ваша версия? – безо всякого выражения перебила Джелайна.
– О, их даже несколько. Первой напрашивается, конечно же, ошибка. Тем более что Уокер и сам говорил вам о том, что ему нельзя ошибаться. А возможно, он намеревался уберечь вас от чего-то или кого-то.
– Или кого-то от меня, – скривилась она.
– Нет, это бессмысленно, – покачал головой Олквин. – Если бы время тут и там шло одинаково… но ведь несколько секунд ничего не решают.
– А как насчет наказания? – прищурилась Джелайна. – На это вы способны?
Капитан задумался.
– Должна быть веская, очень-очень веская причина, – наконец произнес он, – чтобы я решил так поступить с женщиной. Я даже предположить не могу, за что стоило бы так наказывать – кого угодно. А в вашем рассказе я не вижу ничего, хотя бы отдаленно напоминающего серьезный проступок. Вы же не сделали Уокеру ничего дурного. Наоборот, до самого последнего дня проявляли уважение к его тайнам, терпение и понимание.
– Ладно, ясно. – Джелайна отвернулась.
– К примеру, я бы на вашем месте, – продолжал Олквин, – использовал любую возможность, чтобы выяснить правду. Насколько я могу судить, возможности у ваших друзей были немалые. Если бы понадобилось, я проследил бы за ним сам или нанял кого-нибудь. Нашел бы его дом, разведал…
– Следить за Чарли? – фыркнула она. – Если бы вы видели, как искусно он вычисляет хвост и избавляется от ищеек, то даже не заикались бы об этом.
– Он бывает безжалостен, да? – поинтересовался Бенвор.
– В пределах необходимого.
– Охотно верю. Я тоже иногда… На войне не до церемоний. Но я не верю, что то же самое могло коснуться вас. Он называл вас своей. Это многое значит.
Джелайна пристально взглянула на капитана. Невозможно было понять, о чем она сейчас думает.
– Версия, которая кажется мне наиболее логичной, – сказал Олквин, – вам же и принадлежит. Очередное учебное испытание. А все эти приготовления к отпуску были лишь отвлекающим маневром, чтобы усложнить задачу, вывести вас из равновесия. Не сказал бы, что я это одобряю, но Уокеру, наверное, виднее, как готовить разведчиков. Он ведь тоже мог прийти сюда, чтобы следить, как вы с этим справляетесь, верно? Я на всякий случай предупредил солдат форта…
– Это ни к чему, – перебила женщина. – Чарли – не я. Они заметят его только в том случае, если он сам позволит им это. Пусть лучше присматривают за всякими необычными явлениями.
– Что вы имеете в виду?
– В месте высадки или ухода рейдера, – пояснила Джелайна, – некоторое время можно наблюдать
