Когда откроются двери. Эйна возвращается - Арина Остромина

– Значит, понимаешь, почему Елена оказалась в одном квартале с Дианой. Узнала её по номеру – такому же, как у тебя. Диану там все очень любят, она создала подпольный кружок взаимопомощи.

– Как это? – перебила Эйна.

– Долго рассказывать, лучше пусть Диана сама тебе напишет. Когда выиграем твоё дело, я отвезу Диане твоё письмо. Настоящее, длинное, а не вот эту короткую записку, которую ты сейчас приготовила. Сама обо всём расспросишь Диану.

– Вы так уверены, что мы выиграем?

Тревер помолчал.

– Знаешь, я не был бы хорошим юристом, если бы каждый раз не верил, что выиграю.

– Ладно. Надеюсь, так всё и будет. Но всё-таки расскажите о маме!

Эйна разлила по чашкам травяной чай с земляникой, и Тревер ненадолго прикрыл глаза, вдыхая аромат лета. Потом вздохнул и заговорил:

– Мы сказали охранителям, что нам нужно допросить ещё одну бывшую гражданку Третьей. Якобы из-за старых связей с Еленой. И они привели Диану в комнату для допросов.

– Как мама выглядит? – быстро спросила Эйна. – Она здорова? Она там не голодает?

– Не волнуйся, их там кормят лучше, чем в твоём приюте.

– Не может быть! Почему?

– Чтобы они могли работать. Новые заключённые поступают не очень часто, поэтому работников там берегут. Чтобы их надолго хватило. Сколько времени твоя мама там провела?

– Больше двенадцати лет.

– Вот видишь! Если бы её плохо кормили, она бы столько не продержалась!

– А папа? – Эйна подняла глаза к потолку; не хотела, чтобы Тревер видел её слёзы.

– Диана сказала, что у него сердце не выдержало. Соболезную.

– Спасибо.

Они молча допили чай, а потом Тревер коротко рассказал остальное. После разговора с Дианой и Еленой стало понятно, что Эйна способна на большее, чем работа детской помощницы в богатой семье. Поэтому Тревер и Винкас согласились взять у Дианы письмо, попробовать найти Эйну во Второй и, возможно, помочь ей получить другую работу – более подходящую для её склада ума.

– Зачем мне другая работа? – возмутилась Эйна.

– Потому что нам нужны такие люди, как ты, – мягко сказал Тревер.

– Кому это нам, – начала Эйна, но осеклась, потому что всё поняла. – Вы там что-то незаконное делаете, вам нужны пешки для вашей игры. А я не пешка, я… Может, конь. Или даже ферзь. Я сама решаю, что мне делать!

– Не горячись, конь! – улыбнулся Тревер. – Мы тебя ни к чему не принуждаем. Конечно, ты сама будешь всё решать.

– Ладно. Вы про маму не договорили. Извините.

– Письмо мы взяли, но не стали обнадёживать Диану. Найти человека по номеру семьи, где он работал – непростая задача. Да и по твоему родовому номеру – ничуть не проще, потому что у тебя не было гражданства Второй. А мы с Господином Винкасом были завалены срочными делами. Нас всего двое, мы еле успеваем самое необходимое делать.

– А почему не возьмёте помощников?

– Хороший вопрос! Потому что мы мало кому доверяем. Ты ведь догадалась, что власти не одобряют то, что мы делаем.

Эйна только кивнула. Расспрашивать Тревера о том, чем занимаются нелояльные юристы, ей совсем не хотелось.

– Не пора ли перейти к делу? – улыбнулся Тревер. – У тебя есть вопросы?

– Да! Самое главное – нам ведь не хватит одного заседания суда, да?

– Не хватит. Много документов, много свидетелей. Некоторые могут намеренно тянуть время и пропускать заседания. Это может занять несколько недель.

– А что будет со мной? Мне дадут разрешение на проживание, чтобы я могла ходить на заседания? – Эйна надеялась, что это позволит ей оставаться с Кортаном; если не вместе, то хотя бы в одном городе.

– Не сразу. Сначала мы оформим только разрешение на въезд, и я за тобой прилечу перед первым заседанием. А когда выяснится, что за один день дело не рассмотрено, мы пойдём в Комитет по проживанию и сделаем разрешение на весь срок суда.

Эйна не смогла скрыть радость, и Тревер насторожился:

– Но учти: ты не сможешь встречаться с Кортаном!

– Как это? Разве он не имеет права принимать гостей у себя в общежитии?

– Имеет. Дело не в нём, а в тебе. Он же будет свидетелем по твоему делу! Если кто-то узнает, что вы виделись, тебя обвинят в сговоре со свидетелем. Нам нельзя так рисковать!

– И что, до конца суда так будет?

– Нет! Только до его выступления. Потом, когда он даст показания, будет уже неважно.

Эйна вздохнула.

– Ну ладно. А когда он будет выступать?

– А вот это мы с тобой должны решить. – И Тревер разложил на столе документы.

Эйну больше всего заинтересовала «схема участников», как её назвал Тревер. Вдоль краёв листа, в виде овала, располагались небольшие прямоугольники, и в каждом – имя. Эйна, Кортан, Крия, Альфия, Лива, Госпожа Идела, Регулятор Стафен и ещё несколько регуляторов с незнакомыми именами. Эйна вздрогнула, подняла глаза и спросила:

– Госпожа Идела тоже будет выступать?

– Конечно. Это ведь из-за неё ты оказалась в такой ситуации. Важно, чтобы Госпожа Идела сама описала все подробности.

– А Крия?

– Нет, дети не могут быть свидетелями. О ней расскажет Альфия. А если понадобится, судья может вызвать новую помощницу Крии.

Эйна кивнула и снова склонилась над схемой. Между прямоугольниками были проведены стрелочки, и Эйна догадалась: это связи между участниками. Над стрелочками были надписи, пояснявшие, кем эти люди приходятся друг другу.

– Значит, Кортан и Альфия будут свидетелями истца, то есть моими. А все остальные – это ответчики и их свидетели. То есть они все будут выступать против меня.

– Да, верно. Нам придётся постараться, чтобы выиграть. Сначала давай обсудим, чего мы хотим добиться, и тогда мы с Господином Винкасом составим подходящий текст заявления. А потом решим, в каком порядке вызывать свидетелей, чтобы картина получилась более полной.

– Значит, вы ко мне надолго, – сказала Эйна. – Давайте тогда пообедаем сначала, а то я с утра не ела.

Пока Эйна варила овощной суп и настаивала чай на травах, она искоса поглядывала на Тревера и думала: «Забавно, меня совсем не смущает, что такой высокопоставленный господин сидит в моей квартирке и собирается вместе со мной есть простенький супчик. А когда я жила во Второй, я ужасно стеснялась своей бедности. Мечтала стать такой, как они – все эти чиновники и специалисты, которые живут в зеркальных домах. Интересно, что изменилось? Почему там я чувствовала себя неполноценной, а здесь стала такой уверенной? Может, потому, что там я была прислугой, а здесь стала важной личностью? Директор школы, староста посёлка, представитель зоны… Могла ли я мечтать о таком два года назад?»

Допивая