Вскрытие и другие истории - Майкл Ши

нечто такое, что и в его псе, Ральфе. Начну с того, что Ральф, как мне помнится, с нашей первой встречи выглядел старым и облезлым – а все-таки дотянул до прошлой зимы, и если вспомнить, то и дряхлее не стал. Как, собственно, и дядюшка. Еще Ральф был большим и костлявым. Опять же, как и дядюшка. Но первое, что подмечалось в Ральфе, – пронырливый, голодный вид. И голод этот был чудной, мне его и определить-то сложно, но вот к чему я клоню: пес норовил держаться позади, виться кругом, искоса отслеживая каждое движение, словно насмехался. И в этом они были весьма схожи с дядюшкой – прямо один в один, только дядюшка был в этом деле неприметней.

Из сарая вышел Гейб. В одной руке он держал за рукоятки две цепные пилы, а под мышкой в гипсе – контейнер с бензином. Я подъехал, чтобы он подсел, и я заглянул внутрь: дальнюю часть амбара парни отделили перегородкой (где-то работал генератор – Уолтер выезжал в город за новым; стало быть, оставшийся от дядюшки сломался). Гейб уселся, и я повез нас мимо старого грузовика – он все так и стоял, уткнувшись носом, там же, где слетел с домкрата, – и вниз, к лощине.

Проложенная дорога кишела ухабами, а в конце ее стоял маленький трактор «Джон Дир» – на полковша в грязи, будто вышел из строя в аккурат, когда решил откусить от земли очередной кусок. Подозрительно, согласитесь. До этого случая он работал исправно. Гранту как-то поручили сгрести на нем пару старых, поросших сорняками куч грязи из погреба и септика, вырытого много лет назад – сдается мне, дядюшка попросту не захотел сам с мусором возиться, – и после этого, собственно, дядюшку больше никто не видел. Когда назавтра Грант вернулся закончить расчистку, то не нашел уже ни дядюшки, ни Черри, ни Ральфа, ни фургона. И вот, через три месяца после того, как братья решили обратиться к закону (все-таки люди начали задаваться вопросами), и после того, как шериф разрешил им следить за участком, они снова запустили трактор, дабы немного увеличить денежный потенциал недвижимости, и бац! – тот ломается. У меня едва вышло обогнуть его на грузовике и въехать на дно лощины.

– Что ж, Гейб, – сказал я ему, – гравий, гляжу, у вас крепкий. Ниже спуститься не проблема.

– Забудь. Валим здесь. Снеси все сволочье тут, на подходе.

Да, дружелюбия и обаяния старине Гейбу не занимать. На черта он хотел помечать деревья, если по итогу я нужен был для такой мелочи? Пока я доставал пачку из двенадцати банок пива «Бакхорн», закатывал рукава и включал ту бензопилу, что побольше, – выяснилось, что Гейб даже не утруждался разметкой; он взял из моей упаковки банку, уселся на камень и уставился на меня, как на экран телевизора.

Я принялся за работу. Повалил с полдюжины деревцов, которые позже наверняка помешали бы свалить деревья покрупнее. Срезал с них салат, оттащил стволы поодаль, начал нарезать на чурбаны. А Гейб все смотрел за мной с задумчивым видом. Вскоре я замечаю, что на деле-то он смотрит не на меня, а на бензопилу. Еще через полчаса он встает, ступает на другую пилу и заводит ее здоровой рукой.

– Эй! – кричит он мне. – Попользуйся-ка этой пока что! Чтобы твоя не перегревалась.

Чушь собачья, все с пилой было в порядке. Но запал терять не хотелось, так что я отложил одну, взял другую и продолжил работу. Гейб взял из пачки еще бутылку, сел на поваленный арбутус и уставился на вторую пилу. Чуть погодя я устроил передышку.

– Гейб, не пора ли обратно на большую перейти? – спросил я. – С ней дело живее идет.

Приглушенно, будто слова причиняли боль, Гейб сказал:

– Не чувствуешь, будто одну из них тянет?

– Тянет? Влево или вправо?

– Влево или вправо! – заорал он вдруг, и меня потрясло, как с ходу он завелся. – Вверх или вниз! Хоть в какую-нибудь сторону!

С минуту я молчал.

– Нет, Гейб, – ответил я очень спокойно. – Признаюсь, не заметил, чтобы одну из пил куда-нибудь вело.

Он хмыкнул, но, клянусь, в выражении лица промелькнуло облегчение. Я снова заработал большой пилой, и про перегрев Гейб больше не упоминал. Он наблюдал за мной и попивал мое пиво. Я прикидывал, что двенадцати банок мне хватит в аккурат до полудня, но этот скупердяй вылакал три, так что к одиннадцати пойло закончилось. Последнюю банку я допил очень выразительно, но Таггсы намеков не понимают. И в этот самый момент сверху, со стороны дома, донесся звук заведшегося мотора, и я сказал Гейбу:

– Это там Уолтер выезжать собрался? Может, попросишь его нам пива на обратном пути захватить?

– Уолтера нет. Это Грант. Он вернется поздно, ему меняют гипс.

– А в доме у тебя пива не найдется, Гейб? У меня в горле пересохло, а мое уже кончилось.

Старый добрый Гейб только пожал плечами и радостно ответил:

– Черт его знает.

Я продолжил валить деревья. Решил, что в полдень съезжу за новой упаковкой, но на этот раз запру ее в салоне и буду доставать по одной банке, чтобы дошло даже до такого тугодума, как Таггс. И тут с пилой произошло чудное – и страннее этого происшествия со мной никогда в работе не случалось, включая тот, после которого я остался без вот этого сустава пальца, видишь? В общем, подошел я к маленькому дубку. Ствол у него делился на две большие ветви, они цеплялись за соседей, отчего ствол мог завертеться при вале, но рос он под явным наклоном над лощиной, так что уронить его надо было все-таки вниз. Ну, а случилось вот что: только я поднял пилу, как та дернулась, словно от мощного прилива сил, и одним махом задним ходом прорезала ствол!

Но ведь это невозможно. При такой-то подрубке уж точно. Сдвиг и завал ствола при прорезании основы сцапали бы и самую крупную пилу на раз. Сначала вес дерева надо чутка сместить подрезами, затем рассечь натяжение с другой стороны, тогда дерево отпрянет от пилы – по-другому не получится.

Только вот у меня взяло и получилось. Представляешь, какая скорость цепи там была? Лезвие с ревом пролетело сквозь дерево – и ей-богу, я буду стоять на своем: такой мощности в той пиле быть не могло. Она пропорола ствол под безумным углом – тот накренился, с треском срывая одну из веток с соседнего дерева, и, завернувшись, рухнул ровно на бревно, на котором устроился Гейб.

Гейб, как и все Таггсы,