Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

Грозного Библиотекаря, однако, нигде не наблюдалось. В комнате сидела лишь какая-то крохотная старушка. Теплая шаль, оранжевая сумка в руках…

– Это ловушка! – сказал я. – Они старушку прислали, чтобы нас с толку сбить!.. Слушайте, бабулечка, вы в опасности! Бегите скорее, пока мы тут порядок наводим!

Бабка невозмутимо повернулась к дедушке Смедри.

– Ах, Ливенворт, – сказала она, – твое семейство по-прежнему сущий восторг!

– Здравствуй, Канченджанга Саректьекко, – ответил дедушка, и в его голосе сквозила непривычная холодность.

– Ты всегда был здесь единственным, кто умел правильно произнести мое имя! – сказала Кагешеш… Каченжаха… в общем, Та-Кого-Невозможно-Назвать. Старческий голос был нарочито мягким и добрым.

…Да ладно! И это была Та-Кого-Невозможно-Назвать??? Самый опасный Библиотекарь из всех? Честно, я слегка офигел.

– Ты такая лапочка, Ливенворт, – продолжала она.

Дедушка Смедри поднял бровь.

– Не стану утверждать, будто рад видеть тебя, Канченджанга. Лучше выражусь иначе: мне интересно.

– Ну что же ты так, – сказала она. – Мы с тобой старые друзья, Ливенворт.

– Едва ли. Зачем ты пришла?

Бабуля вздохнула – и захромала вперед на старчески тряских ногах. Годы согнули ее крючком, она опиралась на трость.

Переговорная была застлана темно-бордовым ковром, на стенах висели шпалеры сходного тона, под ними стояли официального вида диваны для заседаний с важными посетителями. Старушка, однако, не пожелала присесть, а прямо подошла к деду.

– Значит, ты так и не простил меня за тот маленький инцидент? – роясь в сумке, спросила Библиотекарь.

– Инцидент?.. – воскликнул дед. – Канченджанга, ты же оставила меня болтаться на промороженном горном утесе, привязанным за ногу к медленно тающей глыбе льда! Я был весь обмотан беконом и снабжен табличкой, гласившей: «Бесплатное угощение для волков»!

Она задумчиво улыбнулась:

– А-а, так это же была превосходная приманка в ловушке… Эх… Нынешняя ребятня ничего в этом не смыслит!

Она вновь сунула руку в сумку. Я весь подобрался, но она вытащила нечто выглядевшее как плоский лоток шоколадного печенья в пластиковой пленке. Она протянула мне печенье и потрепала по голове.

– Славный малыш, – сказала она и вновь обратилась к деду: – Ты спрашивал, Ливенворт, зачем я сюда явилась. Видишь ли, мы хотим, чтобы короли поняли, насколько серьезно мы настроены насчет договора. Поэтому я и пришла переговорить с тобой, прежде чем нынче вечером состоится голосование.

Я смотрел на лоток, ожидая, чтобы он взорвался или еще что-нибудь подобное выкинул. Дедушка Смедри, похоже, о печенье не беспокоился. Он не сводил глаз с Библиотекаря.

– Мы не допустим, чтобы договор был заключен, – отрезал он.

Библиотекарь негромко поцокала языком, покачала головой и зашаркала к выходу.

– Ох и злопамятные вы, Смедри. Ничего не прощаете. Что нам сделать, чтобы доказать свою искренность? Есть ли приемлемое решение, чтобы прекратить все это наше противоборство? – Бабка помедлила у двери, потом обернулась и подмигнула. – Только не вздумайте вставать у меня на пути. Иначе я вырву вам кишки, порежу на мелкие кусочки и скормлю своей золотой рыбке. Пока, неудачники!

Я потрясенно глядел ей вслед. Все в ее облике просто кричало: «добрая бабулечка». Даже рассуждая о наших кишках, она улыбалась по-старушечьи мило, словно обсуждая свой следующий вязаный шедевр.

Она вышла, и двое стражников отправились ее проводить.

Дедушка Смедри опустился на один из диванов и тяжело перевел дух. Фолсом подсел к нему, Синг остался стоять при двери. Вид у него был встревоженный.

– Вот так, – сказал дед. – Вот так…

– Дедушка, – сказал я, кивая на лоток с печеньем, – а с этим что делать?

– Полагаю, есть их не стоит, – сказал он.

– Думаешь, отравлены? – спросил я.

– Нет. Просто чтобы аппетит перед обедом не перебивать… – Он осекся и передернул плечами. – Хотя Смедри именно так и поступают! – Он разорвал пленку, вытащил печеньку и откусил. – О да! Помню этот восхитительный вкус… Чем хорошо общение с Канченджангой, так это гостинцами. Она великолепно печет…

Я заметил в сторонке движение и оглянулся, как раз когда в комнату вошла Гималайя.

– Убралась она? – спросила темноволосая Библиотекарь на перевоспитании.

– Да, – ответил Фолсом, вскочив.

– Жуткая женщина, – сказала Гималайя, усаживаясь.

– Десять из десяти. Чистейшее зло, – подтвердил Фолсом.

Я же по-прежнему сомневался в правдивости Гималайи. Она где-то пряталась, не желая встречаться с бывшей коллегой… но все это время оставалась без надзора. Чем, интересно, она занималась в уединении? Бомбу подкладывала вроде той, что разнесла «Ветроястреб»? (Видите? А я говорил вам, что не забуду тот взрыв!)

– Нам нужен план действий, – сказал дедушка Смедри. – До голосования по договору остались считаные часы. Должен же быть способ все это остановить!

– Лорд Смедри, я тут пообщался с высшим дворянством, – сообщил Синг. – Честно вам скажу… плохо дело. Они все устали от войны и хотят ее прекращения.

– Кто бы спорил, война ужасна, – сказал дедушка. – Но… конкретные Кемпбеллы! Сдача Мокии – это не выход! И мы должны это всем доказать!

Никто не ответил. Мы впятером некоторое время сидели в комнате, размышляя. Дедушка Смедри, Синг и Фолсом лакомились печеньем. Я воздержался. Гималайя тоже не ела. Кому бы знать, как не ей, был ли гостинец отравлен.

Скоро к нам заглянул слуга.

– Лорд Смедри, – сказал юноша, – Кристаллия запрашивает обмен.

– Одобряю, – подтвердил свое решение дед.

Гималайя наконец взяла печеньку и съела. «Пошла прахом моя теория», – решил я, вздохнув.

Еще несколько минут – и в переговорную вошла Бастилия. Я вскочил, потрясенный до глубины души.

– Бастилия! Ты здесь?

Она казалась сбитой с толку, словно получила несколько пощечин. Она смотрела на меня, еле-еле фокусируя взгляд.

– Я… – сказала она. – Да, я здесь.

У меня мурашки по спине пробежали. Что Хрустальные над ней сотворили?! Наверняка нечто ужасное, если она больше не сопровождала мои дурацкие реплики язвительными комментариями. Синг кинулся вперед, чтобы пододвинуть ей кресло. Бастилия села и сложила руки на коленях. На ней больше не было форменной одежды кристаллийского оруженосца. Ее сменила простая коричневая рубашка и штаны вроде тех, в каких ходило большинство горожан.

– Девочка моя, – сказал дедушка Смедри, – ты как?..

– Холодно, – прошептала она.

– Мы тут пытаемся придумать, как не дать Библиотекарям захватить Мокию, – сказал я Бастилии. – Может, ты… сумела бы помочь…

Она рассеянно кивнула. Вот как прикажете вовлекать ее в изобличение заговора Библиотекарей и тем самым способствовать возвращению ей рыцарства, если она говорить-то едва может?

Дедушка Смедри посмотрел на меня:

– Есть идеи?

– Есть! Пойду, пожалуй, переломаю несколько Хрустальных мечей! – бросил я резко.

– Я сейчас не о Бастилии, внучек, – сказал дед. – Уверяю тебя, мы все дружно осуждаем то, как с ней поступили. Однако сейчас перед нами стоят проблемы масштабнее.

Я пожал плечами:

– Дедушка, я в тихоземной-то политике ни шиша не