Хозяин облачного трона II - Алексис Опсокополос
— Да уж, весело там было, — заметил я и с сожалением добавил: — Надо было сразу не уходить. Много я пропустил.
— Главное веселье было позже. Когда лекари привели младшего Фраллена в чувство, тот вскочил и под свист трибун сразу же куда-то убежал. Барон тут же всем заявил, что его сын второй год на четвёртом курсе учиться в этой академии не будет, и они забирают документы. И побежал за сыном. Ну а за бароном уже помчался директор. Прямо в мантии и под аплодисменты публики. Все ему хлопали стоя.
— Ну, хоть зрители повеселились, — сказал я, подливая себе и Тине вина. — Не каждый день в академии устраивают цирковые представления между боями.
— Да, заварушку ты устроил серьёзную.
— А я-то что? Я вообще ни в чём не виноват. Это действительно директор сделал так, чтобы мы с Фралленом оказались в одной паре. А Фраллен после этого ещё грозился поставить меня на колени во время боя. Подкинул идею.
— То есть, ты совсем ни при чём? — уточнила Тина.
— Рафик ниучём невиноватый! — ответил я и понял, что с вином надо осторожнее, пока все самые дурацкие шутки из своего прошлого мира не вспомнил.
К чести Тина, она не стала переспрашивать, кто такой Рафик. Видимо, решила, что это какая-то наша локальная курсантская шутка. Она просто усмехнулась, взяла бокал в руку и, откинувшись на спинку кресла, сделала глоточек.
— Ладно, — сказала она, — хватит про них. Давай наслаждаться нашим вечером. И всем этим, — Тина повела рукой, указывая на стол, — пока оно ещё льдом не покрылось.
— Давай, — согласился я, глядя на изобилие еды. — Но ещё давай сразу договоримся: раз победил я, значит, значит, и проставляться должен я.
— Проставляться? — удивлённо спросила Тина.
Похоже, это слово она слышала впервые, хотя в лексиконе Ари оно было. Не по-русски же я его произнёс.
— За этот стол буду платить я, — пояснил я, сильно надеясь, что у меня хватит денег за него заплатить, но на халяву праздновать не хотелось, хватало, что гостиничный номер для встреч дама оплачивает.
Тина с пониманием кивнула и сказала:
— Благородно. Но боюсь, у тебя ничего не выйдет.
— Почему это? — удивился я.
— Потому что «Златая завеса» принадлежит моей семье. Любой из персонала, кто рискнёт взять деньги с моего гостя, сразу же окажется на улице, — пояснила Тина, пожав плечами. — Так что извини.
Возразить тут было нечего, но я хотя бы попытался. Я подлил ещё немного игристого в бокалы, поднял свой и сказал:
— Тогда выпьем за гостеприимную хозяйку!
— И за её героя! — ответила Тина улыбаясь.
Её губы коснулись края бокала, взгляд — моего лица, и в этот миг я окончательно понял, что, не так уж и сильно я хочу есть, и не прочь хоть сейчас отправиться в отель.
* * *
Мы лежали на широченной кровати, утопая в мягких подушках и шёлке, который холодил кожу и приятно лип к телу. Белоснежные простыни были смяты и пахли розовым маслом. Сквозь огромные окна во всю стену лился мягкий утренний свет. Криндорн просыпался, и мы просыпались вместе с ним.
Тина лежала рядом со мной, частично прикрытая простынёй, и это зрелище само по себе стоило всех призов, что только можно придумать. Её нога небрежно покоилась поверх моей, волосы рассыпались по подушке и частично по моей груди и пахли чем-то сладким. Голова Тины покоилась у меня на плече, и я чувствовал, как ровно и спокойно она дышит.
Тина неторопливо водила пальцами по моей груди, немного неловко повернула руку, и простыня скользнула чуть ниже, обнажив её роскошную грудь и плавный изгиб бедра. Не нарочно — просто так вышло. И, глядя на эту умопомрачительную женщину, я подумал, что ради таких призов я готов лупить Фраллена хоть каждый день.
Тина была… словно другой мир. Каждый раз, когда я думал, что понял её до конца, она открывалась с новой стороны — и каждая из них была лучше предыдущей. Она открывалась по-новому с каждым поцелуем, каждым движением, каждым вздохом. Она не играла, не изображала страсть, она просто жила в ней. С Тиной не было того кокетства, за которым женщины обычно прячут холод. Всё было по-настоящему.
Если бы она сейчас сказала, что любит меня, я бы поверил. Без сомнений. Потому что этой ночью между нами не было ни игры, ни фальши. Только правда и чувство. И мне самому уже начинало казаться, что я влюбляюсь в неё, несмотря на то, что мой разум, мой жизненный опыт, моё предчувствие — всё говорило, что делать этого нельзя категорически. Но кто слушает разум, когда рядом лежит такая женщина?
— Так хочется до самой ночи не вылезать из этой кровати, — сказала Тина тихо. — А лучше до послезавтра. Мне так с тобой хорошо.
— Но… — начал я, уже зная, что услышу дальше.
Она приподняла голову и посмотрела на меня с удивлением.
— Что значит «но»?
— Ну, обычно, когда кому-то хорошо, обязательно где-то рядом уже поджидает «но».
Тина вздохнула и с улыбкой ткнулась носом мне в плечо.
— Но надо ехать в академию, — призналась она.
— Вот об этом я и говорю, — сказал я, усмехнувшись.
— Поверь, я бы с удовольствием взяла пару выходных и просто лежала бы здесь с тобой, ни о чём не думая, — продолжила она, чуть приподнимаясь на локте, так, что простыня соскользнула ещё, открыв практически всю спину и то, что ниже. — Но не могу. Командировка заканчивается через два дня. А я под конец кое-что раскопала и должна проверить это. А потом сразу в столицу.
Тина замолчала, вздохнула, однако потом улыбнулась и добавила:
— Но у нас ведь есть ещё две ночи, правда?
— Есть, — подтвердил я, притянул её ближе и поцеловал. — У меня вручение дипломов только послезавтра. Наставник сказал, что могу не приходить на церемонию, но получить раньше времени всё равно не выйдет. Так что никуда ты от меня не денешься. Два дня я буду ещё тебе надоедать по ночам.
Она тихо засмеялась, прижимаясь ко мне крепче, и прошептала:
— Мне нравится, как
