Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт

— Я надеюсь, что наши свидетельства будут полезны для вас, — спокойно сказал Дархи. — Я хочу найти этого убийцу, сигнум Кол, по многим причинам. Правосудие, дипломатия, безопасность государства — но, конечно, и по многим личным.

— Конечно, сэр, — сказал я. — Но… какие личные причины вы имеете в виду?

— Что ж, я не думаю, что Кардас — убийца. Напротив, я полагаю, что отравитель хочет навредить Империи и разрушить наши отношения. Поскольку я был главным членом двора, добивавшимся благоприятного завершения наших переговоров, я предполагаю, что я также стану мишенью. На самом деле… — Он полез в карман своей одежды и достал тонкий листок бумаги. — Я записал имена всех, кто присутствовал в замке в дни, предшествовавшие чаепитию. Я также добавил имена всех наукари, которые там присутствовали — слуг. Или, по крайней мере, это все, что я могу подтвердить. Большой королевский дворец — оживленное место.

Я взял список и взглянул на имена. Почерк был тонким и аккуратным, но буквы, как всегда, плясали у меня перед глазами. Я вернул список Ане, которая жадно выхватила его у меня из рук.

Затем я попросил Дархи рассказать о своих воспоминаниях об этом событии. Его показания были довольно подробными, но они совпадали с тем, что видели сигнум Гортхаус, принц и джари.

— Я признаю, что не могу понять, как это произошло, — сказал Дархи в конце. — Или, даже, что вообще произошло. Я снова и снова прокручиваю в голове эти события, но не могу припомнить ни одного момента, когда я мог бы заметить яд в чаше короля или префекто Кардаса.

— Как вы думаете, сэр, есть ли в замке кто-нибудь, кто мог бы желать королю зла? — спросил я.

— Наукари, возможно, — признал он. — В прошлом бывали случаи, когда они вступали в боевые действия и поднимали восстания, но мы всегда их быстро подавляли. Хотя я пока не понимаю, как они могли организовать отравление, поскольку пострадали только Кардас и король.

— А как насчет принца? — спросил я. — Или Павитара?

— О, нет, нет, вовсе нет, — сказал Дархи. — Принц — хороший человек, но он молод и мягкосердечен. А Павитар, что ж… — Он улыбнулся очень осторожной, уверенной улыбкой. — Никогда еще не было джари более преданного, чем он!

— Как здоровье короля в последнее время? — спросил я.

— Очень хорошее для человека его преклонных лет, — сказал Дархи.

— Это правда? Павитар сказал, что король был нездоров в последние дни.

Дархи заколебался:

— Павитар сказал это?

— Не могли бы вы описать состояние здоровья короля, сэр?

— Я… мне не очень хочется говорить об этом. Я не хочу выдавать его тайны даже после смерти. И, конечно, сейчас мы скорбим по нему. — Его лицо напряглось. — Но… я признаю, что он кое-что забывал.

— Кое-что?

— Да.

— Он забывал, кто вы такой, сэр?

— Иногда, да, — сказал он с еще большой неохотой. — Иногда он забывал больше. И все же он по-прежнему был воплощением предков, — быстро добавил он. — Духи его рода по-прежнему управляли его разумом и душой. Таким образом, эта священная мудрость была с ним, когда это было необходимо.

Тихий, насмешливый выдох Мало.

— Мы обеспокоены тем, что здесь может быть связь с другим имперским преступником, сэр, — сказал я. — Весьма печально известным вором — человеком из Ратраса.

И снова лицо Дархи напряглось:

— Человеком из Ратраса, вы говорите?

— Да. На самом деле, когда мы говорили об этом с принцем, он… рассказал нам довольно интересную историю, сэр.

Глаза Дархи плясали на безмятежном лице, он прикидывал, как ответить. Наконец, он быстро вздохнул и сказал:

— Итак! Похоже, в обязанности придворных входит развеять все наши дурные предчувствия, как только они встретят столь очаровательного незнакомца. Полагаю, принц сказал вам, что мы с ним на четверть ратрасцы?

— Так и есть, сэр, — сказал я.

Кивок, выражающий мрачную покорность судьбе.

— Тогда, я полагаю, он также рассказал вам, что короли прошлого питали пристрастие к имперским невестам, как из-за наследственности, так и из-за… личных интересов?

Еще одно тихое, презрительное фырканье Мало.

— Он, э-э, не упоминал о личном интересе, но да, — сказал я.

— К счастью, король постарел и избавился от подобных страстей. И, как и любой член королевского гарема, его жены-императрицы пользовались всеми удобствами. Мы здесь не скоты.

— Это обнадеживает, сэр, — сказал я. — Но… некоторые умирают при родах, верно?

Я думал, это разозлит его еще больше, но Дархи только пожал плечами.

— Да. Это распространенная угроза. Ни одна беременность не обходится без опасности, особенно для королевской линии Ярроу.

— Почему?

— Потому что у многих рождаются двойни, тройни или даже больше. Разве вы не видели этого, сигнум Кол? Присмотритесь к нашим охранникам и наукари, и вы увидите, что некоторые лица повторяются.

Я замолчал и вспомнил, как Ана говорила со мной: Дин, ты знаешь, что дуэт на лире — одно из древних искусств Ярроу? Да. Некоторые говорят, что это отражает преобладание близнецов и тройняшек в здешней королевской родословной — довольно увлекательная биологическая причуда. Это привело к некоторым очень интересным проблемам с наследованием, и многие братья убивали своих братьев, иногда в возрасте до шести лет. Гребаный ужас, на самом деле!

Я оглянулся на сатрапа и увидел, что он спокойно наблюдает за мной. Возможно, он был вполне привычен к тому, что глаза запечатлителя трепещут. Любопытно.

— У короля есть брат-близнец, сэр? — спросил я.

— Да, — пожал плечами сатрап. — Но ребенок умер в очень раннем возрасте. Я сам единственный выживший из троих. Близнец Павитара родился мертвым. Такова жизнь.

Я замолчал, тихо ужасаясь его безразличию к смерти стольких молодых людей. Но эта новая информация заставила меня задуматься.

— Вы родственник короля, сэр? — спросил я.

Он улыбнулся с довольно холодным выражением лица:

— Я его второй племянник. Вот почему я ношу зеленую форму, понимаете ли.

— Это когда-нибудь вызывало конфликт?

— Мм. Вам, имперцам, кажется интересным, что так много представителей королевской линии живут так близко к трону, да? Вы смотрели много драм в своих одеонах, читали много историй о том, как принц убивает принца, а король — короля, стремясь к власти. Но здесь это делается не так — сейчас, по крайней мере. — Он сунул руку в карман и достал маленький деревянный жетон, висящий на кожаной петле: бородатое мужское лицо, хмурое и мужественное, с обручем на голове. — Это мой предок, король Йодхи ди Лалака э Каута, четвертый с этим именем. Я храню это