Эмуляция: Иллюзия Контроля - Егор Гориллс
Их глаза под визорами шлемов расширились от ужаса. Они стреляли в неуязвимого монстра.
Первый. Я добежал до него за мгновение. Он попытался ударить меня приклáдом, но я перехватил автомат, вырвал его и сломал о колено. Второй рукой схватил его за горло и просто свернул шею. Хруст. Он обмяк.
Второй и третий стреляли, пятясь назад. Я швырнул в одного из них сломанный автомат — он попал ему в грудь, сбивая с ног. Третий успел выпустить ещё одну очередь, прежде чем я оказался рядом. Я не стал тратить на него время. Удар в висок. Он упал. Последнего, лежащего на полу, я просто добил, наступив на горло.
Всё. Тихо. Только моё тяжёлое дыхание и вой сирен где-то вдалеке.
Из глубины дома доносились крики. Истеричные, панические. Я пошёл на звук. Гостиная. Роскошная, с дорогой мебелью. И посреди неё — мужчина в генеральской форме, без кителя. Он метался по комнате с телефоном у уха, его лицо было белым от ужаса.
— Они здесь! Всех убили! Пришлите вертолёт, чёрт возьми! Эвакуацию! Немедленно!
Он увидел меня и застыл. Телефон выпал из его руки, глухо стукнувшись о дорогой ковёр. За его спиной, забившись за диван, дрожали женщина и парень-подросток. Семья.
— Не подходи! — взвизгнул он, выхватывая из кобуры на поясе пистолет. Руки его тряслись так, что он едва мог удержать оружие.
Я сделал шаг. Он выстрелил. Пуля ударила в плечо. Я даже не почувствовал. Ещё шаг. Он выстрелил снова. И снова. Бесполезно.
Когда я оказался в метре от него, в пистолете кончились патроны. Щелчок курка прозвучал в тишине комнаты оглушительно. Генерал с ужасом уставился на бесполезный кусок металла в своей руке, а потом на меня. В его глазах была чистая, животная паника.
Я не стал его бить. Просто протянул руку и коснулся его лба.
И потянулся Разумом.
Это было грубо. Я не пытался быть осторожным. Я просто проломил его ментальную защиту, как таран, врываясь в его сознание, в его память. Он закричал — беззвучно, только внутри своей головы. Его тело обмякло, глаза закатились. Я держал его, не давая упасть.
Информация хлынула потоком.
Его предупредили. Звонок раздался за пару часов до того, как мы пришли к Андрею. Мне удалось выцепить голос в трубке, который передавал информацию о том, что мы идём — он был смутно знаком. Где же я его уже слышал?
Кассандра… Точно. Андрей Петрович, предсказатель, который работал с капитаном Коноваловым. Почему я думал, что он уже давно мертв? Он развил свои способности до такой степени, что смог предсказать мои действия? Ну и зачем ему это? Если он действительно хорошо видит будущее, то понимает, что его нет, и должен понимать, что любые мои действия в данной ситуации оправданы. Я использую последний шанс, чтобы спасти всех.
Мысли генерала метались. Он знал. Он знал, что мы ищем Артёма. Но не знал, где он.
«Объект-7». Вспышкой промелькнуло название. Секретный бункер. Но где? Координат не было. Генерал их не знал. Доступ был только у узкого круга лиц. Но… он знал, кто знает.
Я отпустил его. Генерал рухнул на пол, как мешок с костями. Он не был мёртв. Но человеком он тоже уже не был. Я выжег из его разума всё — личность, волю, воспоминания. Оставил только пустую оболочку, способную дышать и переваривать пищу. Это было хуже смерти.
Я выпрямился, отряхивая с рук несуществующую пыль. Взгляд метнулся в угол комнаты, где, прижавшись друг к другу, дрожали женщина и подросток. Свидетели. Их ужас был почти осязаем, он висел в воздухе плотным, липким маревом. Мой Хаос внутри довольно заурчал, предвкушая. Но я его осадил. Убивать их было бы грязно. Неэффективно.
Я снова потянулся Разумом. На этот раз — тоньше. Аккуратнее. Я не стал ломать. Я просто стёр. Несколько последних часов. Они не помнят ни засады, ни меня. Они помнят только, как их отец и муж внезапно сошёл с ума, начал кричать что-то про предателей и скверну, а потом просто упал, уставившись в потолок пустыми глазами. Трагедия. Несчастный случай. Бывает.
Я подобрал ноутбук и папку из вскрытого сейфа.
— Элла, уходим.
Катя
Ночной город задыхался. Не от смога заводов, которые давно стояли мёртвыми остовами, а от страха. Он пропитал всё: холодный бетон спальных районов, пустые проспекты, заколоченные витрины магазинов. И в самом сердце этого страха, в гулкой тишине заброшенного цеха на окраине промзоны, Катя творила свой собственный, персональный ад.
Конвейер работал без сбоев. Орин наладил его с холодной, нечеловеческой эффективностью. Её родители, теперь до пугающего молодые и быстрые, двигались беззвучными тенями. Они приводили очередную партию — одиночек, выхваченных из темноты переулков, тех, кого никто не будет искать. Никаких семей. Никаких детей. Это был приказ Максима, единственная черта, которую они ещё не переступили.
Отец удерживал жертву. Его хватка, ещё недавно слабеющая от болезни, теперь была стальной. Мать аккуратно, почти нежно, запрокидывала им головы, обнажая бледную кожу на шее. А потом подходила Катя.
Она уже не чувствовала отвращения. Не чувствовала жалости. Когда она склонялась к очередной трепещущей глотке, в голове была только звенящая пустота и тихий, настойчивый шёпот голода. Укус. Короткий, точный, как укол хирурга. Она не рвала плоть, как дикий зверь. Она просто пила. Ровно столько, чтобы довести человека до грани, до того момента, когда жизнь почти покинула тело. А потом Орин давал им свою кровь, завершая обращение.
Один. Второй. Десятый. Пятидесятый.
Они выстраивались в молчаливые ряды в огромном цеху. Новообращённые. С пустыми, стеклянными глазами, в которых не было ни мысли, ни воли. Просто оболочки, ждущие приказа. Куклы в её личном театре ужасов.
Сотни. Их были уже сотни.
Катя отстранилась от очередной жертвы, вытирая тыльной стороной ладони подбородок. Вкус крови — медный, солёный, живой — всё ещё стоял во рту. Она посмотрела на свои руки. Бледная, почти светящаяся в полумраке цеха кожа. Идеальные ногти, которые она теперь могла отрастить до длины когтей за пару секунд. Сила, текущая по венам вместо крови.
Она подошла к разбитому окну, глядя на своё отражение в тёмном стекле. Оттуда на неё смотрела незнакомка. Хищница. Слишком яркие, горящие во тьме глаза. Слишком бледная кожа. И клыки, которые она чувствовала языком, даже когда рот был закрыт.
Кто это?
В памяти всплыл другой
