Возвращение Безумного Бога 15 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
И где-то в особняке — Перчинка. Моя средняя дочь, которая всегда держалась особняком.
Моя семья. Странная. Хаотичная. Но моя.
Глава 22
Скажи честно
— Знаете, что самое смешное? — сказал я вдруг.
— Что? — спросила Эмми.
— Когда я открывал глаза после боя с Чёрной… первая мысль была не: «Жив ли я?» или «Как сильно болит». Первая мысль была: «Все ли в порядке? Все ли живы?»
Я усмехнулся.
— Раньше я никогда так не думал. Раньше я был… один. Сам за себя. Выживал как мог. А теперь…
Я посмотрел на них.
— Теперь у меня есть вы. И это… страшно. Потому что я могу вас потерять. Но это и прекрасно. Потому что у меня есть ради кого жить.
Я виновато улыбнулся.
— Извините, если это прозвучало слишком пафосно…
Тишина.
Потом Эмми шмыгнула носом.
— Костя, прекрати, — всхлипнула она, — Я же только макияж подправила…
Настя отвернулась, но я увидел, как она смахнула слезу.
Сахаринка снова меня обняла. Теперь аккуратно.
Светлана взяла мою руку и крепко сжала.
— Идиот, — прошептала она, — Сентиментальный идиот.
— Эй, хватит уже обзываться! — возмутилась Сахаринка.
— Знаю, Свет, — улыбнулся я, — Но ты же меня за это любишь.
Она не ответила. Просто прижалась лбом к моему плечу.
Мы сидели так несколько минут. В тишине. В тепле. В безопасности.
Я знал, что скоро снова начнутся проблемы. Бездна не отступит. Враги не исчезнут. Проблемы не разрешатся сами собой.
Но сейчас, в этот момент, всё было хорошо.
Я был жив. Мои близкие были живы.
И этого было достаточно.
Пока что.
* * *
Потом девушки начали расходиться. Настя и Эмми ушли первыми — им нужно было заниматься плановой тренировкой. Сахаринка ушла следом. Но не раньше, чем ещё раз крепко меня обняла и пообещала принести мёда.
Осталась только Светлана.
Она села на край кровати. Смотрела на меня долго. Молча.
— Что? — спросил я, — У меня что-то на лице? Помимо коварной улыбки Безумного бога?
— Костя, — тихо сказала она, — Нам нужно поговорить.
Тон был серьёзным. Очень серьёзным.
Я приподнялся на локтях, игнорируя протест мышц.
— Я слушаю.
Она глубоко вдохнула.
— Во время боя… я поймала беспилотник.
Я нахмурился.
— Какой беспилотник?
— Разведывательный. Он следил за вами. За конвоем. За Чёрным Солнцем, — Она посмотрела мне в глаза, — Кто-то наблюдал за вами. Профессионально. С военной техникой.
Холодок пробежал по спине.
— Ты смогла отследить источник?
— Нет. Беспилотник самоликвидировался, когда я его поймала.
— Значит, за нами наблюдают, — заключил я, — Профессионально. Кто-то очень хочет знать, что мы делаем. И у него есть ресурсы.
Те самые фанатики Бездны? Англичане? Или кто-то ещё?
Светлана тяжело вздохнула, и в этом вздохе было столько усталости, что я понял — это не всё.
— И это, Костя, даже не самая плохая новость, — произнесла она, отводя взгляд.
Я напрягся.
— Что может быть хуже профессиональных шпионов с военной техникой у нас под носом?
Она снова посмотрела на меня, и в её лазурных глазах плескалась боль.
— Мой отец. Он получил информацию. О том, что на наши объекты рода Соколовых нападают не случайно. Что за этим стоит… кто-то свой.
Я молчал. Переваривал информацию. Картина начинала складываться, и она мне совершенно не нравилась.
— И он подозревает меня, — сказал я. Не вопрос. Утверждение.
Светлана кивнула.
— Тебя. И… Перчинку.
Я откинулся на подушку. Закрыл глаза.
Перчинка. Перчинка…
Моя дочь, которая всегда была загадкой. Которая делала вещи, о которых я узнавал постфактум. Которая, как я давно подозревал, вела свою игру.
Но предательство? Атаки на Соколовых?
— Это абсурд, — сказал я, открывая глаза, — Перчинка иногда своевольна. Иногда действует без моего ведома. Но предательство? Работа против союзников? Нет. Она не пойдёт на это.
На крайний случай я всегда могу проверить ее Книгу Судьбы. Перчинка этого довольно ловко избегает, но раз уж ситуация такая серьезная… мне придется проигнорировать ее протест.
— Я тоже так думаю, — тихо ответила Светлана, — Но отец… он не может игнорировать улики. Я только что с ним снова связывалась. По его словам, у него есть видеозаписи, где налетчиками командует кто-то очень похожий на Перчинку. Ему нужны ответы. Объяснения.
— И что он хочет?
— Разговор. С тобой. С Перчинкой. Официальный. Возможно, с представителями других родов, — Она сжала мою руку, — Костя, это серьёзно. Если подозрения подтвердятся…
Она не закончила. Но я понял и так.
Если подозрения подтвердятся, наш альянс рухнет. Соколовы станут врагами. А в нынешней ситуации доверие союзников важно как никогда.
— Хорошо, — сказал я, — Организуй встречу. Я поговорю с твоим отцом. Мы выясним всё. Начисто.
Светлана облегчённо выдохнула.
— Спасибо. Я боялась, что ты откажешься. Что решишь, что это оскорбление…
— Это не оскорбление, — перебил я, — Это осторожность. Твой отец защищает свой род. Я бы на его месте поступил так же.
Я снова сжал её руку.
— Но я докажу ему, что он ошибается. Перчинка не предательница. И я тоже.
Она кивнула. Наклонилась. Легонько, одним невесомым касанием, поцеловала меня в губы.
— Отдыхай, — прошептала она, — Тебе нужны силы. Для разговора. И для всего остального.
Она поднялась, направилась к двери.
— Света, — позвал я.
Она обернулась.
— Спасибо. За то, что веришь мне. За то, что рядом.
Она улыбнулась. Той самой улыбкой, от которой моё сердце каждый раз пропускало удар.
— Всегда, идиот.
Дверь закрылась за ней.
Я остался один.
Лежал, уставившись в потолок. В голове крутились мысли.
Беспилотник. Слежка. Подозрения Соколовых.
И Перчинка в центре всего этого.
Я знал свою дочь. Знал, что она способна на многое. Что у неё есть свои методы, свои сети, свои способы получать информацию.
Но до какой степени она зашла? Возможно, пора бы уже найти время и на эту загадку.
Мне нужно было с ней поговорить. Серьёзно. Без увиливаний и недомолвок.
Я попытался снова приподняться. На этот раз получилось лучше — удивительно, но зелье Никталии действительно работало, возвращая силы.
Медленно, со стоном, я спустил ноги с кровати. Постоял несколько секунд, привыкая к вертикальному положению. Голова слегка кружилась, но терпимо.
Сделал шаг. Потом ещё один.
Держась за стену, добрался до двери.
Мне нужно было увидеть Перчинку. Сейчас.
Пока ложь не успела нарасти как снежный ком.
Пока подозрения не превратились в обвинения.
Пока всё ещё можно было исправить.
Я открыл
