Перекресток воронов - Анджей Сапковский
Все еще полный юношеского задора, Геральт сперва не пренебрег ни одним из призывов, с энтузиазмом спешил на каждый из них. Однако энтузиазм его понемногу иссякал, когда пришлось, к примеру, объяснять семье, что дедуля, которому стукнуло – всем пасть на колени! – девяносто, страдает старческим увяданием и связанной с ним деменцией, и что это вовсе не сглаз, который, по мнению семьи, навела злокозненная соседка. В следующем поселении ему пришлось осмотреть гениталии старосты и разъяснить, что это не проклятие, а запущенный триппер, и что здесь нужен не ведьмак, а медик. В трех следующих поселениях объяснял мужчинам, пораженным временной или постоянной половой слабостью, что он, ведьмак, такое исправить не сумеет. Обычно, когда он отказывал в помощи, его упрекали в желании выманить побольше денег и ругали последними словами. Несколько раз его пытались подловить на банальное жульничество – люди разного пола и возраста симулировали одержимость, а в наведении порчи обвиняли кого-то из соседей, родственника или супруга, в надежде, что ведьмак обвиненного немедленно убьет. Когда же ведьмак отказывал, его обвиняли в мошенничестве или сговоре, ругали и прогоняли.
Ближе к концу сентября, проехав тридцать с чем-то миль, Геральт начал достаточно избирательно относиться к размещаемым на столбах вызовам. Реагировал лишь на те, в орфографии которых не было ошибок, а таких было очень, очень мало. С настоящим же – и поддающимся снятию – сглазом он, однако, так ни разу и не повстречался.
Не взялся также убить медведя, для чего хотели его нанять встреченные лесные бортники. Медведь разбивал им борти и выжирал мед. Геральт заслонился наспех выдуманным ведьмачьим кодексом, но на самом деле вовсе не горел желанием связываться с мишкой, ибо тот был здоровый что гора и, как оказалось, уже имел на счету несколько охотников.
Где-то через неделю после равноденствия его взгляд привлекла дощечка из светлой березовой древесины, прибитая к кривому столбу на перекрестке. Надпись на доске была выжжена, а такое встречалось редко, обычно буквы наносились углем. И была эта надпись поразительно загадочной.
ТРЕБУЕТСЯ ВЕДЬМАК ПРОКЛЯТИЕ
Выжженная стрелка указывала направление. В бор, в лесную просеку. Приблизительно на юг.
* * *
Что-то было не так. Деревня, как он понял сразу, была покинута. И уже очень давно. Крыши на хатах провалились, выбитые окна зияли черными дырами, оборванные крылья дверей печально свисали с косяков. Усадьбы и огородики заросли буйными сорняками. Из зелени щерили зубы поломанные изгороди.
Ничто не указывало на то, что именно здесь нужен ведьмак. Не было даже следа того, кому он мог бы требоваться.
Однако же, что интересно, песчаная дорога хранила многочисленные – и свежие – следы копыт.
Более опытный ведьмак немедленно бы развернулся и спешно удалился. Геральт же недостаток опыта компенсировал смелостью. Происходящей от нехватки не только опыта, но и воображения. Он толкнул Плотву пяткой и направился в сторону колодца. Тот тоже сильно оброс мхом и крапивой, но журавль выглядел целым, было там и корыто.
Он не успел даже приблизиться к колодцу, когда словно из-под земли – фактически, конечно, из-за хат – внезапно выросли четверо громил. Одетых одинаково, буквально в униформу – желто-черные жаки[30]. Радовало то, что это, следовательно, были не какие-то обычные разбойники. Не радовало, что у каждого был арбалет. Взведенный. И нацеленный на Геральта.
– С коня. На землю. И мечи на землю.
Непохоже было, чтобы с этим можно было спорить.
– Вперед. Туда. В амбар.
В амбаре было светло – потому что крыша представляла собой одну большую дыру. Остатки крыши свешивались с конька и стропил, каждую минуту угрожая сорваться и рухнуть. Много того, что уже рухнуло, лежало вокруг на глинобитном полу.
Мужчина, находящийся в амбаре, полностью игнорировал эту угрозу. Сидел на переборке разрушенного сусека и ковырялся в зубах соломинкой.
– Ведьмак, известный как Геральт?
– Да, это я.
Мужчина сделал короткий жест. Громилы с арбалетами вышли из амбара. Геральт не сомневался, однако, что далеко они не ушли.
– Я Эстеван Трилло да Кунья. Префект стражи из Ард Каррайга. Ответственный за безопасность королевства Каэдвен. Предъяви ведьмачий знак.
Геральт расстегнул куртку, вытащил цепочку и медальон с оскаленным волком.
– Благодарю. А вот мой знак и удостоверение личности.
Мужчина достал из-за пазухи и показал Геральту округлую эмалированную пластинку. На пластинке, на желтом фоне, виднелся черный вставший на дыбы единорог.
Эстеван Трилло да Кунья был худощавым, буквально тощим. У него были черные волосы, зачесанные назад и сплетенные в косичку, черные усы и черная же заостренная бородка. И одет он был тоже во все черное. Достаточно богато, впрочем.
– А теперь к делу, – сказал он, вонзая в ведьмака взгляд черных глаз. – Выходит так, что ты, ведьмак Геральт, представляешь угрозу для королевства Каэдвен. На тебе висят обвинения в двух убийствах. В марте, в местности Нойхолд, ты убил солдата. В сентябре же, в Стеклянной Горе, женщину.
– Мародера я убил, защищая людей, подвергшихся нападению, а также в самообороне. Есть свидетели…
Эстеван Трилло да Кунья прервал его взмахом ладони в перстнях.
– Я бы на это слишком не надеялся. Свидетели такое дело, то они есть, а то их нет. И показания меняют очень часто. Смотря какие нужны в данный момент.
– Женщина же навела порчу, убила чарами ребенка, смерть угрожала еще нескольким людям. Порчу снять могла лишь ее смерть. Это ведьмачья работа…
– У меня другая информация. И доказательства, подтверждающие ее истинность.
– А так вообще, в силу именного указа короля Дагреада, ведьмаки исключены из-под юрисдикции…
– Указ касается ведьмаков, убивающих чудовищ. Чудовищ. Не людей. Мне придется арестовать тебя, ведьмак Геральт.
Геральт какое-то время молчал. Ему показалось, что Эстеван Трилло да Кунья слегка усмехается под черными усами.
– Дощечка на перекрестке, – сказал он медленно. – С фальшивым известием, что, мол, проклятие. Безлюдная местность. Засада. Арест, но такой как бы неофициальный. Никаких свидетелей. Так работает служба безопасности королевства Каэдвен? А медальон этот с единорогом, господин префект стражи, не фальшивый ли тоже?
Эстеван
