Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

– Хочешь драться – давай драться. Кастет бросай. Куртку снимай. В прошлую встречу я тебя уложил, уложу и сейчас. Иди. – Он поманил Смородника пальцем, как дворового пса.

– Это ваши люди мутят воду там, под болотами? – рыкнул Смородник, вспомнив слова Варде о чародеях. Вряд ли Клюв признается, но терять нечего.

По лицу Клюва пробежала тень, губы дрогнули в усмешке, которая тут же снова стала наглой и развязной.

– Тебе-то что? Скоро местные упыри покажутся тебе мелочью. Нюхнёшь пороха.

Но Смородник уже понял: кажется, да. Это у его рати дела под болотами. Кто их ратный Батюшка? Вроде бы Бражник.

В один момент все чародейские телефоны проговорили абсолютно одинаковыми механическими женскими голосами:

«Зафиксировано отсутствие жизни в ближайшем квартале. Будьте готовы к бою».

– А, суки, – сплюнул Боярышник.

Лыко зарядил искрой хромированный пистолет и ещё раз с ненавистью взглянул на Смородника. Направил оружие ему прямо в голову и произнёс, имитируя выстрел: «пуф-ф», нагло ухмыльнулся и развернулся на пятках, готовый встречать упырей.

– Ладно, – глухо бросил Боярышник. – Отбой. Клюв, Гриф, пока не трогайте его. В стычке с упырями этот ублюдок нам пригодится. Потом решим.

Боярышник развернулся, взглянул на экран телефона и встал лицом к арке.

Чародеи Бражника переглянулись и отошли в сторону, тоже приготавливая оружие. Смородник опустил плечи, тяжело дыша, сунул в карман кастет и вскинул пистолет. Хотелось крикнуть в спину Боярышнику что-то, что могло бы его задеть: почему-то в животе зацарапалась обида, будто бывший отрядный глава держал в кулаке его жизнь и сам решал, что с ним делать и насколько полезным он может быть.

Задумываться о своих чувствах и дальше Смороднику не пришлось. Во двор на полной мощи тарахтящего двигателя влетел старый вишнёвый «удел», с капота до крыши облепленный упырями.

Раздались выстрелы. Кто-то закричал – наверное, из прохожих. Смородник выругался, когда до него дошло, что это машина Калинника.

– Идиот, – прорычал он.

Упыри так заблокировали машину, повиснув на дверях, что Калинник никак не мог бы выйти и помочь. И очень скоро сильные когти могли пробить лобовое стекло.

После выстрела Боярышника один упырь свалился с двери, визжа и извиваясь на снегу. Вспышка – и его охватило алое пламя.

Голову затопило густым тягучим ужасом. Хоть бы Калинник высадил где-то Мавну, хоть бы её не было в салоне, Свет, пожалуйста, пожалуйста!..

Автомобиль резко сдал назад. На скользком асфальте его занесло, и заднее колесо налетело на бордюр. Машину мотнуло, один из упырей упал прямо под колёса, и его объяло пламя, которое Смородник выпустил из ладони.

Он бросился вперёд, к машине, пока Клюв и Лыко пытались попасть в упырей тонкими огненными струнами. Во дворе, ещё и среди кучи припаркованных автомобилей, действовать можно было только очень осторожно. Люди уже выкрикивали что-то из окон, грозясь полицией. Смородник с рыком стащил руками упыря с лобового стекла и пустил струю чистого пламени чудовищу в голову. Из пасти хлынула смоляная пена, тварь задёргала лапами и замерла на снегу. Гриф сжёг тело упыря и повернулся к следующему.

Смородник поднял взгляд на машину. Из салона на него смотрело бледное до серости лицо Мавны с огромными блестящими глазами.

Они замерли, глядя друг на друга. В груди поднималась жгучая злость на Калинника, который посмел так рисковать её жизнью – ладно бы своей, если уж так не терпится сдохнуть. Но тащить Мавну в самый очаг битвы? Идиот! Просто идиот.

В этот же момент водительская дверь распахнулась, Калинник вывалился наружу, с силой оттолкнув упыря. Тут же захлопнул дверь и запустил во врага какой-то круглый огненный комок.

– Уезжай, придурок! – зарычал на него Смородник. Он был близок к тому, чтобы схватить Калинника за грудки и встряхнуть, но тут раздался крик. Упырь прыгнул Боярышнику на спину и тянулся зубами к шее, выглядывающей из-под куртки. Смородник машинально выстрелил, и тварь, объятая пламенем, замертво рухнула на асфальт.

Боярышник обернулся на него, прижимая ладонь к раненой шее, из которой на куртку текла кровь. Взгляд был задумчивым и пугающим.

– Спасибо, – наконец выдавил он.

Чародеи Бражника добили ещё троих упырей, и во дворе стало непривычно тихо, только надсадно дышали разгорячённые битвой чародеи. Они стояли друг напротив друга, как готовые сцепиться в драке псы: люди Сенницы, люди Бражника, неприкаянный Смородник и Калинник, который, как врач, не мог противостоять чужакам. А ещё Мавна. Бледная, большеглазая и взъерошенная.

– Увози её, – попросил Смородник.

Он слышал, как за его спиной щёлкают взводимые курки. Поохотиться на чародея-отступника ради забавы – развлечение, от которого мало кто откажется.

Мавна дёрнулась к двери, хотела её открыть, но Смородник навалился снаружи. Нечего ей здесь делать, нечего ступать на асфальт, липкий от нежицкой крови и пепла их тел. Тут ей не место. Пусть едет в своё царство мягких подушек, шишек и гирлянд.

– Увози!

Калинник быстро кивнул, вернулся в машину и заблокировал двери. Машина стала разворачиваться, и Смородник с трудом заставил себя не смотреть на Мавну, не искать её испуганный взгляд.

Он побежал к выходу из двора, прихрамывая и хватаясь за бок. Сзади раздался выстрел, но тут же послышался оклик Боярышника:

– Не стреляйте! Пусть уходит.

* * *

Мавна понимала, что спрятать собранный чемодан не получится. Да и хотелось бы быть честной с мамой.

Они с отцом только-только вернулись, загорелые и расслабленные. Однозначно отпуск пошёл им обоим на пользу.

Дождавшись, когда отец укатит на работу, Мавна с вороватым видом спустилась по лестнице с чемоданом.

– Ты на смену? – спросила мать, но повернулась и замерла, поджав губы.

Мавна вытащила чемодан на середину холла и поставила вздохнув. Наверняка у неё было виноватое лицо, но лучше бы скорее начать и закончить этот разговор.

– Я переезжаю, мам, – сказала она прежде, чем прозвучит вопрос. – Ненадолго. Просто… ты сама догадываешься. У нас тут слишком много…

Она хотела сказать всю ту чушь про бешеных собак, но мама прервала её взмахом руки:

– Упырей. Я знаю, дочка. Я знаю.

Мавна уставилась на неё, округлив глаза. Хорошо, что снова не придётся врать. Плохо, что мамины нервы тоже мотает знание об этих тварях.

Что ж…

– Их стало слишком много, – выдохнула она едва слышно. Раз уж быть честной, то до конца. – Приходят к дому. Я уверена: если уйду, они вас не потревожат. Не хочу подвергать вас опасности. А у… у одних людей мне будет безопаснее. Туда упыри точно не сунутся. Один… один друг дал