Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен

Она сделала круг по залу, останавливаясь поболтать с друзьями и соседями, станцевала один танец с Уэйдом, но прошло полчаса, Фрэнка она так и не нашла и вышла поискать его наружу, прихватив из бара две бутылки пива. Фрэнк был в парке за ратушей – он любовался звездами. Пиджак он снял и закинул за плечо. Твайла тихонько подошла и предложила ему пиво. Он взял, они чокнулись горлышками бутылок.

– Ты чего тут? – спросила она.

– Дышу воздухом.

– Все в порядке?

– Ага.

Твайла почувствовала, что стучится в дверь под именем «Кора» во внутреннем доме Фрэнка, которую он не был готов открыть даже для нее. Она решила не дергать метафорическую ручку, но тут Фрэнк удивил ее, признавшись:

– Не, вру. Не в порядке я. Вышел подумать обо всяких неприятных вещах.

– Например?

– Например, что я просрал собственный брак и до сих пор не понимаю, каким образом.

С этими словами Фрэнк распахнул ту дверь, и Твайла молча замялась на пороге, пытаясь понять, пригласят ее или нет.

Он пригласил.

– Когда женился, я точно знал две вещи: я люблю Кору и я не собираюсь вести себя так, как вел себя с мамой отец. Он был ничтожеством. Даже хуже. В жизни ни крошки не принес в семью, ни единого медяка, ни капли любви. Видимо, не считал, что обязан заботиться о ком-нибудь, кроме себя. Все легло на маму, а вдобавок к тому этот мудак пропивал все деньги, которые она не успевала спрятать. Я решил, что если семья – это вот так, то мне такого не надо. Но потом встретил Кору и моментально передумал. Тогда мы были счастливы, честное слово, пусть даже ее семья никогда не считала, что я достоин ее.

– Если так, они ошибались.

– Я работал в стойлах на ранчо ее отца. Определенно я не был ее достоин. Мы думали, нам обоим нужно убраться подальше от родителей. Я думал, так будет… ну, лучше. Думал, мы отлично заживем. Маршалам платят более чем достаточно, на семью хватало. Но время шло, Кора становилась все недовольнее, а я не понимал почему. Я делал все что мог. Знаю, я много пропадал на работе, но когда был дома, каждую секунду проводил с детьми, старался убирать за собой, делал всякие дела. Пытался облегчить ей жизнь, но ей, видимо, не то было нужно.

– Мне кажется, ей был нужен ты.

Он горько усмехнулся.

– Надо же.

– Ты не виноват, и Кора тоже. Иногда просто не складывается.

– Знаю, и не виню Кору. Но боги, как я скучаю по детям. Двенадцать лет, а на сердце все та же сраная дыра.

Фрэнк впустил Твайлу в самую потаенную комнату, полную горя и сожалений, и эти чувства прожигали дыру на сердце у нее самой.

– Посмотри-ка на меня и пойми вот что. – Она подождала, пока он не встретился с ней взглядом. В глазах у него отражался мягкий свет фонарей по Главной улице. – Ты отличный папа. Даже когда приходится жить далеко, ты поддерживаешь Лю и Энни в самом главном, и они это понимают. Поэтому они приезжают каждое лето, даже теперь, когда выросли. Они любят тебя не меньше, чем ты их.

На его щеке блеснула мокрая дорожка. Твайла уже второй раз за два дня видела, как он плачет. В последнее время все шло двойками: ужины, свидания, свадьбы, слезы лучшего друга.

Он вытер глаза рукавом.

– Прости. Это все свадьбы.

– Не за что извиняться.

– Не знаю, что бы без тебя делал. Правда, – совсем тихо, словно в ползвука сказал он.

– Это взаимно. – Твайла смахнула ему слезу. – Я бы предложила тебе твой же платок, но он весь в моих соплях.

Фрэнк засмеялся сквозь слезы.

– Я постираю и верну, – пообещала она.

Он обнял ее, прижав к боку.

– Да, я знаю. Историю с платками мы уже проходили.

– Что за история с платками?

– Ты вечно рыдаешь на свадьбах, вечно, и никогда не берешь с собой платок, нюня. – Он встряхнул ее и отпустил.

– Не знаю, почему я так расклеиваюсь на свадьбах. Наверное, из-за перспектив. Это же новое начало. Столько надежд.

Она любовалась звездами, стоя рядом с другом, и радовалась, что смотрит в небо, а не на Фрэнка – Фрэнка, который читал ее как открытую книгу, – ведь теперь они стояли у одной из ее собственных закрытых дверей.

– На свадьбу Хоуп принесу простыню вместо платка.

– Не знаю, плакать тут или смеяться.

– Непросто, да? Вся эта история с Хоуп.

Теперь стучался он.

– Да.

– Хочешь поговорить?

– Не особенно.

– Ладно.

Твайла, которая и так расчувствовалась из-за свадьбы, совсем расклеилась от благодарности другу, который знал, когда лучше отступиться.

– Можно спросить кое-что? – сказал Фрэнк, обращаясь к звездам над головой.

– Конечно.

– Почему Вандерлинден?

Твайла не знала, какого вопроса ожидала, но точно не этого. Сам воздух, казалось, стал иным. Каждый вдох, каждый шорох одежды, движение пальца Фрэнка по запотевшей бутылке пива зазвенели между ними. Вопрос был простой, но Твайла ощущала, каким важным будет ответ, и ее бесило, что Фрэнку интересна такая мелочь. Потому что с чего бы ему об этом беспокоиться, если его список подружек со времен развода никогда не беспокоил ее. Почему его так заботит, что она наконец-то заново обрела личную жизнь, если сам Фрэнк со времен развода вовсе не страдал от одиночества?

– А почему не Вандерлинден? – ответила она. – Он веселый. С ним весело. Разве я этого не заслуживаю?

– Конечно, заслуживаешь, но я не о том спрашиваю. – Фрэнк тщательно подбирал слова. – Я понимаю, ты так и не оправилась от потери Дага. Вы двое были так близки, и когда он погиб, я подумал… предположил, что его никто не заменит.

Как так получилось: Фрэнк, который знал ее так хорошо, при этом понимал так мало? Он стучался в самую крепкую, самую надежно запертую дверь и понятия не имел, что за ней.

– Думаешь, последние тринадцать лет я провела в трауре по Дагу?

– А разве нет?

Твайла уже выпила два бокала шампанского, но для этой беседы ей требовалось побольше, так что она залпом осушила полбутылки пива.

– А что, если я отвечу «нет»? Что тогда обо мне подумаешь?

– Ничто не изменит моего о тебе мнения, – сказал человек, который только что заявил ей, что они с Дагом были «так близки».

– Ха! – Твайла допила пиво.

– Злишься на меня? – осторожно спросил Фрэнк.

– Злюсь на тебя? – Она задумалась. – Не знаю. И еще не