Адвокат Демонов - Ростислав Богатых

— Ты что себе позволяешь, женщина⁈ — рычит граф Дамиров в ответ Настасье. Его глаза горят яростью, лицо багровеет, словно спелый помидор.

Ангелина Петровна прекрасно знает эту реакцию — она возникает у него, когда Александр Сергеевич был неправ или пытался что-то скрыть, в чём его уличают. Эта ярость была у него, когда он в упор отказывался признавать свой роман с Настасьей, начавшийся ещё до смерти младенца Мирослава. Тогда он всё преподнёс так, будто решение стать двоеженцем пришло к нему исключительно из желания нарожать больше детей от здоровой жены, способной выкормить ребёнка. Но Ангелина Петровна знала правду, она чувствует её, как пульс в собственной виске.

Она была уверена, что это не так. Что эта новая семья, эта молодая жена появилась гораздо раньше. И была вызвана не его желанием смириться с потерей, а просто желание… животной похотью…

— Не смей повышать на меня голос! — взвизгнула Настасья в адрес мужа, но тут же осела на стул, сама испугавшись собственной дерзости.

Её лицо, минуту назад пылавшее гневом, становится разом бледным, губы поджимаются.

За перекрикивание мужа полагалось наказание — от ста ударов плетью до ссылки в далёкую Тмутаракань. И Настасья, будучи женой влиятельного прокурора империи, прекрасно об этом знала.

Не смотря на то, что Тмутаракань славилась прекрасными полусладкими винами, молодая жена всё же не хотела покидать своё уютное имение, не хотела променять роскошь на ссылку. Поэтому она мгновенно меняет тактику. На её глаза мгновенно навернулись слёзы, крупные и блестящие, как драгоценные камни.

— Где мой брат? — шепчет она, голос её дрожит, словно тростинка на ветру. Она громко шмыгает миниатюрным носиком, изображая глубокое горе. — Ты говорил, что он с охоты поехал на какое-то важное дело? Скажи мне, на какое?

— Он мне этого не докладывал, — сухо отвечает граф Дамиров, стараясь сохранять невозмутимость. Его взгляд холодный, как зимняя вишня прожигает молодую жену.

— Ты просто не хочешь мне говорить… — всхлипывает Настасья.

Слёзы начинают литься по её щекам ручьями, оставляя блестящие дорожки на фарфорово-белой коже. И Дамирову на миг стало её жаль.

Она имеет право знать, что её брат лежит в холодной земле и больше никогда не поцелует руку сестры… Или не имеет?

«Нет-нет, чур меня женщинам нельзя давать права», — осекает себя Дамиров. «Иначе они ещё чего доброго начнут считать себя людьми», — решает про себя граф, отгоняя внезапно нахлынувшее чувство сочувствия.

«К тому же неясно, что она сделает, если я расскажу, что собственноручно похоронил его? Эта импульсивная женщина может натворить делов и похоронить мою карьеру».

— Я уверен, граф Орлов скоро даст о себе знать, — твердо произносит Александр Сергеевич, стараясь звучать уверенно, несмотря на тревогу, гнетущую его изнутри. — А сейчас утри слёзы и попробуй, какие вкусные кальмары приготовил наш повар. Он, кстати, приготовил их по старинному рецепту. Исключительно для тебя.

* * *

Магический ясли-маркет.

— Наша тренировка сегодня называется Игра Кальмара, — сообщает Семён Семеныч.

Ого! Не так уж и плохо. В кальмара я как раз поиграть готов! Представляю, как подбрасываю их мысленно, а ловлю ртом и запиваю пенным… ммм… вкуснотища!

От этой мысли я даже вскакиваю на секунду на ноги, совершенно забыв, что ещё толком ходить не умею. Удивительно, но я смог простоять пару секунд на своих неуклюжих ножках, пока не вспоминаю, что ползание — это мой сегодняшний максимум. С этой мыслью я довольно резко падаю обратно на пол, плюхнувшись попой.

Боже, храни подгузники! Благодаря им я не испытал абсолютно никакой боли. Просто немного приглушённый удар.

— Первое испытание — Грин Лайт и Ред Лайт, — объявляет Семён Семеныч, голос у него такой серьёзный, что аж мурашки по коже бегут. — Когда я говорю «Грин Лайт» — вы бежите или ползаете ко мне — кто на что горазд. Когда говорю «Ред Лайт» — останавливаетесь. Кто пошевелится на красный свет или остановится на зелёный… будет убит.

Дознаватель криво усмехается, а я замечаю, что один из его зубов — золотой. В моём мире такие зубы носили спецагенты — если агента уничтожить полностью, всю информацию, собранную во время секретного задания, можно было бы расшифровать по этому зубу, как по чёрному ящику разбившегося самолёта. Что-то мне подсказывает, что этот «воспитатель» тоже находится сейчас на секретном задании. Уж явно не любовь к детками привела его к нам.

— Ну что, готовы, ребятишки⁈ — спрашивает он, и его улыбка кажется мне жутковатой.

— Дя! — выкрикивает повеселевший Егорка.

Ой ё-моё! Да он вообще понимает, во что нас втягивают?

Что если это не шутки и нас реально могут убить, если мы проиграем? А Егорка, похоже, уже акцептировал публичную оферту своим громким «дя». Ну что ж, удачи нам! Ни пуха, ни пера! Ни крыла ни чиха! Погнали!

— Грин Лайт! — с энтузиазмом кричит Семён Семеныч.

Какой ещё Грин Лайт⁈ Мы в Российской Империи, говори по-русски! — мысленно ворчу я, пока дознаватель не кидает на меня свой сверлящий взгляд, читающий мысли.

А что я могу сделать? Я пока ни гу-гу. Приходится ползти. Я слишком молод и красив, чтобы умирать.

— Ред! — резко выкрикивает дознаватель.

Все останавливаются.

— Грин! — Ред! — Грин!

Игра продолжается. Ползу — стою — ползу.

— Ред!

Все замирают.

— Ред! — Все замирают. Все, кроме Бугая Егора.

Семён Семеныч хмыкает.

— Наконец-то! А то мне уже начало это все надоедать. Иди сюда, мой хороший!

— Идю-идю! — радостно восклицает Егорка и бежит к дознавателю.

— Как тебя зовут, малыш?

— Егорка, — отвечает Бугай.

— Умри, Егорка! — дознаватель резко достаёт револьвер и направляет его прямо между широко распахнутых от ужаса глаз малыша-переростка.

Глава 16

Я направляю взгляд на место третьего глаза дознавателя. Знаете, это такая точка на лбу, где, как говорят, сидит мудрость. Но в случае с Семён Семенычем там явно другая история. Считываю его намерение и понимаю, что он не шутит. Он реально готов прикокошить Егорку. А ведь у Егорки сегодня день рождения! У него даже есть торт с шоколадом и мороженым. То есть, если он не переживет этот день, я не смогу доесть его торт. А это просто недопустимо!

Все происходит словно в замедленной съёмке, как в фильме «Особо опасен», где пуля летит к своей цели так медленно, что у тебя есть время обдумать все свои жизненные ошибки. Смотрели такой? Если нет, рекомендую. Но сейчас не время для просмотра киношки. Хотя попкорном все равно не помешало бы запастись.

Из револьвера дознавателя