Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская
Он двинулся было в сторону Цао Сяошэ, но замер и вновь обернулся. Кого он хотел увидеть? Наверное, сейчас должно произойти нечто важное, но... Показалось? Раскатистый хохот гостей и мелодичный смех работниц Павильона, музыка пипы и громкие разговоры, переходящие в пьяные споры, — все сливалось в единый гул. Павильон ароматов этим вечером действительно был полон гостей. Юн Шэнь не мог отделаться от ощущения, что упускает что-то важное.
Зачем он здесь?
Мысли никак не желали идти в голову. Он же пришел не просто так, у него была... цель? Или не было? Пока он пытался припомнить, как здесь очутился, голова начала нестерпимо болеть, начиная от затылка. Он зажмурился.
— Господин Хэ! Долго прикажете вас ждать? — весело воскликнул Цао Сяошэ. Поразительно, как он успел оказаться рядом, хотя мгновение назад стоял далеко в толпе. Он широко, белозубо улыбался, однако все выглядело неестественно, будто он давил из себя эту улыбку.
Все в его виде кричало о фальши. Юн Шэнь качнул головой.
— Зачем мы здесь? — Это единственное, что в данный момент его интересовало.
— Как зачем? Чтобы отдохнуть! — непонимающе нахмурился Цао, словно объяснял простую истину.
Отдохнуть? Звучит неплохо. Юн Шэнь чувствовал, что смертельно устал. Да, ему бы не помешал отдых. Даже тело казалось тяжелее и неповоротливее обычного. Так болели затылок, спина, плечо — жить в теле этого немощного было невыносимо. Неужели он успел где-то упасть?
— Прошу молодых господ пройти со мной, — поклонившись, сказала подошедшая работница Павильона. Молодое лицо было чрезмерно напудрено, под ярким макияжем с трудом угадывались черты лица, но даже так... Мог ли Юн Шэнь видеть ее раньше? Он пытался уцепиться за возникший в голове образ, но тот стремительно пропадал.
Цао Сяошэ схватил его руку и потащил за собой, следуя за работницей. Юн Шэнь только и успевал перебирать ногами, сил сопротивляться не было. Невольно он отметил, что у Цао холодные руки, вернее даже ледяные. Как у мертвеца. Как только они вышли на верхний ярус Павильона, Юн Шэнь поспешил избавиться от хватки, но чужой холод все еще словно эхом отдавался внутри.
— Наслаждайтесь своим времяпровождением в Павильоне ароматов, — с улыбкой сказала барышня, проводившая их, и, поклонившись, ушла.
— Ах, и правда, должно быть, само Небо будет наблюдать за этим представлением, — протянул Цао, подходя к краю яруса и опираясь на перила. — Подойдите ближе...
— ...отсюда откроется лучший вид, — одновременно со своим собеседником произнес Юн Шэнь.
И часто заморгал. Перед глазами вдруг все поплыло. Так странно, он как будто знал, что Цао Сяошэ скажет эту фразу.
— Вино для достопочтенных господ, прошу. Сегодня госпожа Чэнь лично угощает всех гостей.
Работница вновь возникла рядом, на этот раз в ее руках был поднос с медным кувшином и двумя чарками. Юн Шэнь отстраненно наблюдал за ней, все казалось искусственным и ненастоящим.
— О! Как замечательно! А что за вино? — спросил Цао Сяошэ с живым интересом и подошел ближе к ней.
— Ароматное снежное вино, господин. Сладкое как мед, — пояснила барышня, наполняя поочередно обе чарки до краев. Она поставила поднос на стол.
— Благодарю от всей души госпожу Чэнь за гостеприимство и щедрость! — Цао поднял одну из чарок и сделал глоток. — И правда, чудесное вино, как поле из тысяч цветов! Но руки, что налили его, не менее чудесны!
Он расплылся в довольной улыбке и зажмурился, распробовав напиток. Служанка смущенно захихикала, прикрыв лицо краем длинного рукава.
— Господин Хэ, попробуйте! Вино и правда хорошее! — махнул чаркой в сторону Юн Шэня Цао Сяошэ.
Юн Шэнь схватился за голову от накатившей новой волны боли. Все не так. Он помнил, что этого ему не говорили.
— Я не хочу, — только и смог выдавить он.
— Сделайте хотя бы глоток, господин, вашему другу вино пришлось по вкусу, — вкрадчиво произнесла барышня. От мутноватой светлой жидкости шел землистый аромат, совсем не похожий на запах тысячи цветов, — он скорее напоминал лес после дождя.
Разве он всегда был таким?
Ему протянули чарку с вином, и он взял ее, рука двинулась сама по себе. От мутноватой светлой жидкости шел землистый аромат, совсем не похожий на запах тысячи цветов — он скорее напоминал лес после дождя.
— Пейте, — слова отдались хором самых разных голосов, казалось, все присутствующие сказали это единовременно.
Он не знал, кто именно говорил, но все происходящее было безумно неправильным. Так не должно быть. Не должно! Все не так, и это вино...
«Остерегайтесь теней, господин Хэ, и прошу, не пейте это вино», — прозвучали в голове чужие слова.
С глаз будто сдернули туманную пелену, а в голове прояснилось.
Он вспомнил.
— Оно отравлено, — сказал Юн Шэнь и отбросил чарку на пол, та со звоном покатилась прочь, а вино или то, что называлось им, расплескалось по полу.
Все происходящее было не взаправду. Он оказался в демонической иллюзии!
Стоило этой мысли пронестись в голове, как пространство вокруг будто зарябило, принялось растягиваться, искажаться, приобретать невиданные формы. Юн Шэнь больше не чувствовал опоры под ногами. Глаза стоявших напротив Цао Сяошэ и служанки Дуцзюань сделались звериными, гости Павильона, сидящие неподалеку, потеряли человеческие очертания и обратились тенями, расплывающимися и бесформенными.
Иллюзорный мир рушился, как только его центр осознавал себя. Оставалось лишь его развеять.
Юн Шэнь сжал духовный нефрит в руках, его обволакивали мягкие потоки энергии, нужно было лишь высвободить их, и тогда появился бы шанс выбраться отсюда, пока его рассудок не начал распадаться следом за выстроенной иллюзией. Он уже сложил руки в управляющем жесте, но неожиданно перед его глазами мелькнул красный силуэт.
Перезвон серебряных колокольчиков раздался вновь.
* * *
Юн Шэнь моргнул. Веки казались такими тяжелыми, неподъемными, а в глаза будто бросили горсть песка. Плечо жгло болью, было трудно даже пошевелить рукой. Что происходит? Всего мгновение назад он...
— Танцовщица Ху Иньлин, любимица хозяйки, — глухим эхом донесся до его уха шепот Цао Сяошэ. — Говорят, ее танец, словно луна среди темного неба, способен заворожить и подчинить своей воле любого, а вы смотрите так пристально...
От него так и разило холодом. Юн Шэнь вздрогнул и чуть отпрянул, ноги еле его удержали, и он с силой впился в перила одной рукой. Начало мутить, голову будто разрывали изнутри.
Прищурившись оттого, что глаза все еще жгло, он взглянул на сцену — там кружилась танцовщица в наряде небесной апсары. Ее яркие рыжие волосы напоминали языки пламени. Резкие взмахи рук, от которых в воздух взметались разноцветные шелковые ленты одеяния, обращались легкими движениями, воздушными и невесомыми. Звон серебряных колокольчиков на ее руках и ногах звучал в такт музыке.
Юн Шэня этот звон раздражал, он был невыносим, бил точно в верхний даньтянь и сводил с ума. Он потянулся, чтобы закрыть уши, но вдруг обнаружил, что в одной руке крепко сжимает маленький белый камень. Откуда он? Не успел он рассмотреть находку, как его отвлекли изумленные вздохи толпы. Танцовщица вдруг взмыла со сцены прыжком и, как лепесток цветка, гонимый ветром, опустилась на перила второго яруса прямо перед Юн Шэнем. Желтые глаза сверкали потусторонним огнем и, кажется, даже светились в скрытом полумраком пространстве.
Таким же легким движением Ху Иньлин бесшумно спрыгнула с перил и двинулась в сторону Юн Шэня, медленно, но уверенно, каждый ее шаг отдавался звоном. Юн Шэню ничего не оставалось, как пятиться назад, тело деревенело с каждым движением, он с трудом мог составить картину происходящего — мысли, и так спутанные, пришли в больший беспорядок, стоило ему столкнуться с горящим золотом взглядом танцовщицы Ху. Все, что он мог, — это крепко сжимать странный
