Ядовитая - Анна Сергеевна Одувалова
– Ну вот, сейчас ты меня совершенно не вдохновляешь! Я уже передумал ехать! – идет он на попятную и пытается сбежать, но не успевает.
Я цепко хватаю Марриса за запястье и тяну на себя. Парню не удается устоять на ногах, и он влетает ко мне в платформу. Соус брызгает и заливает панель, Марриса и мое платье.
– Прости, – бурчит друг, а я смотрю по сторонам и удовлетворенно киваю.
– Отлично! Как тут и было.
Капли разлетаются по нам и салону высокохудожественно, очень точно имитируя брызги крови.
– А теперь поехали!
– Куда, страшная и сумасшедшая женщина? – Маррис закатывает глаза.
– На Золотой пляж, конечно. Давай, вызывай законников, скажи, что Дерека тут ждет сюрприз. И потренируй пока позу покрасочнее.
– Я не умею изображать труп. Как-то не доводилось, – капризничает Маррис.
– Представь, что ты снова надрался на шестнадцатилетие Расти и сейчас утро.
– Вот я всегда знал, что ты змеюка! – возмущается парень, но, когда мы доезжаем до Золотого пляжа, позу принимает эффектную. Даже язык высовывает изо рта и заваливает его набок.
– Эй! – возмущаюсь я. – Тебе голову проломили, а не повесили. Спрячь язык, а то еще откусишь ненароком.
Маррис повинуется, а я блаженно закрываю глаза, изображая пьяную отключку, и жду. Перед этим даже из сумочки фляжку с виски достаю и делаю пару глотков для правдоподобности.
Еще бы на губы не лезла идиотская усмешка… План хорош, и я им по праву горжусь. Точнее, гордилась до тех пор, пока не показались законники и я не поняла: Дерека среди них нет. А тут почти пьяная я и Маррис в соусе, талантливо изображающий жертву маньячки-мажорки.
Дерек
Вот и зачем я это делаю? Вопрос риторический, но задаю я его себе уже в сотый раз. Букет такой, что обхватить его получается с трудом. Это у меня, а Клэр под ним просто погребет, но и идти к ней с чем-то другим кажется неправильным. Такие девушки достойны самого лучшего. Это был лучший букет в цветочном. Длинные стебли, нежные молочно-белые бутоны. Только вот у меня и с этим букетом шансов немного. Изначально не было, а уж после всего, что я натворил и наговорил, и тем более.
Чувствую себя идиотом. Сначала игнорил, потом в записке сообщил, что все кончено, а теперь тащу букет, чтобы извиниться. И на что надеюсь?
В дверях дома сталкиваюсь с ее отцом и внезапно чувствую себя пацаном. Глупым и нашкодившим.
Он косится на букет и говорит:
– А ты что?
– Да я вот…
Разговор двух ослов. Какой вопрос, такой и ответ. Диалог как-то не складывается.
– А-а-а… понятно… – Он чешет голову и выдает: – Цветы, подозреваю, не мне. А Клэр нет…
– Ну, я тогда пойду?
– Иди… или подожди тут, если хочешь.
– Да, пойду. Потом зайду… наверное.
Разворачиваюсь и тащу этот веник почти в человеческий рост в сторону платформы. Думаю, все вздохнут с облегчением, если неловкая встреча не состоится. Второй раз я точно сюда не припрусь. Нет дома, значит, не судьба.
– Дерек… – доносится неуверенное в спину, и я поворачиваюсь, ожидая, что сейчас меня попросят больше не приходить. Потому что я, скажем так, зять сомнительной перспективности. Но отец Клэр произносит: – Ты это… букет-то оставь в доме. Клэр же не навсегда ушла. Скорее всего, магазины разоряет.
Пока размышляю, перед лицом фо Селара вспыхивает руна вызова. Он на секунду отвлекается, а потом мрачнеет и машет мне рукой.
– А вообще, подожди…
– Что случилось?
– Не оставляй букет. Бери с собой, там и вручишь.
– Где там? – подозрительно уточняю я.
– В управлении! – взрывается фо Селар. – Я прибью Марриса! Ты даже не представляешь, что эти двое учудили!
– Что именно? – спрашиваю я, ощущая, как в душе шевелится нехорошее предчувствие.
Фо Селар открывает рот, но потом машет рукой и заявляет:
– Нет уж! Спросишь сам. Мне даже интересно, как она будет объяснять свое поведение. Пошли! Будем вытаскивать мою дочь из камеры. Ей там что, медом намазано?
– Представления не имею! – ошарашенно признаюсь я. Судя по поведению фо Селара, ничего серьезного, но Клэр снова угодила в неприятности, которые привели ее в камеру. Да сколько можно-то!
Садимся в мою платформу, и отец Клэр спрашивает несчастным голосом:
– Скажи, что хочешь сделать моей дочери предложение. Иначе зачем этот букет? Он же огромный. Вон, в платформу не лезет.
– Можно подумать, вы одобрите этот брак? – хмыкаю я.
– Издеваешься? Я же сказал, где моя дочь сейчас. Раз ей так нравится управление и ее постоянно туда тянет, брак с законником – самое верное решение. По крайней мере, я буду знать: если Клэр в управлении, она с тобой, а не арестована!
Клэр
Это самый позорный эпизод в моей жизни. Даже вспоминать объяснения с законниками не хочется. Договориться с ними не удается. В итоге как два идиота сидим с Маррисом в камере.
Я чувствую себя на редкость глупо. Друг справедливо злится. Даже винить его не получается. Более тупой план просто не мог родиться в моей голове.
Камера по иронии все та же. Она мне стала родной, и даже матрас не выглядит таким грязным, каким я увидела его в первый раз. Поэтому я по-хозяйски на него усаживаюсь. Маррис в соусе мнется у решетки и косится на меня неприязненно.
– Вот как так можно, Клэр?! – возмущается он. – Ты представляешь, что со мной сделает мать?
– Маррис, хватит ныть, – вяло отмахиваюсь я. – Пора уже вырасти и перестать постоянно оглядываться на мнение родителей.
Признаюсь, звучит с излишним пафосом.
Друг презрительно фыркает.
– Про взросление говорит мне девушка, которая за час до этого подговорила измазаться соусом и изобразить труп, надеясь таким образом соблазнить парня? Серьезно? А взрослеть после этого надо мне.
– Надо, ты же согласился, – несколько смущенно отзываюсь я. Не знаю, когда мне начали приходить в голову такие странные способы привлечения внимания. Я ведь правда думала, что сработает.
– Я был в шоке и не согласился, а просто не смог отказаться. Клэр, к чему такие сложности? Скажи, кружевное белье уже не срабатывает?
– Молчи, пожалуйста! – Я закатываю глаза. – Ничего страшного с тобой не произошло. Нам максимум выпишут штраф за хулиганство и ложный вызов. Не обеднеешь.
– Не обеднею, потому что все штрафы платить будешь ты, – отвечает Маррис.
– Эй! А почему я-то?
– Потому что из-за твоей идиотской затеи мы тут сидим. И неизвестно, сколько еще будем сидеть.
Как скоро выясняется, недолго, потому что в коридоре
