Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов
Вертит в руках маркеры — золотистую подвеску-бабочку и заколку для волос. Кем бы ни был задуман заговор против Дубинина, они явно подсуетились — вещи определённо настоящие или в точности похожие на те, что носила его племянница Лена…
Маркеры с последнего задания вновь будят воспоминания о сердечном приступе седовласого бхикшу, о его реакции на письмо и бесплодном сопротивлении чарам экстрактов. Бельмондо мотает головой и отгоняет непрошенные мысли, способные помешать предстоящей работе. И приступает, раз за разом проговаривая про себя всё, что успел собрать на капитана Вышегородского.
Раздевшись догола, он долго обтирается гигиеническими салфетками. Вертясь и вздрагивая от маслянисто-холодных прикосновений пропитанных тоником лоскутков, выходит в инфоспатиум со стенового планшета, неуклюже, торопливо. Шансов найти что-либо очень мало, но если Алекс не попробует, потом будет себя корить.
Уже через минуту понятно, что сетевой поиск не даёт ничего, что можно привязать к Вышегородскому или его родне. Ничего. Ни единого следа, словно такого человека никогда не существовало в природе. Или, что более вероятно, он никогда не посещал паутину под своим настоящим именем…
Вышегородские есть. И новониколаевцы среди них в том числе. Но все они менеджеры, купцы, железнодорожники или водители дальнобоев. Среди однофамильцев даже встречаются два Максима, но один из них недавно отпраздновал свой восьмидесятый день рожденья, а второй упитан настолько, что весит как три-четыре «кофейника».
В рядах молодёжи, способной подойти под критерии капитанского сына, похожих тоже нет. Зерно, пожалуй, смог бы что-то раскопать, как минимум используя собственный контекстный поиск по гранулам и их осколкам. Не может такого быть, чтобы за всю жизнь на улицах Посада Макс не засветился ни на одном панорамном снимке! Но Зерно сейчас спит, злобен и измотан. И вмешивать его в новую авантюру Бель определённо не намерен…
Натянув на голое, влажное, но уже не такое пыльное и потное тело герметичный комбинезон, Алекс скрывает лицо за удобным глухим респиратором. Убирает уличную одежду в комод с резиновыми уплотнителями на дверцах. Включает просос, отчистив воздух комнаты от чужеродных запахов. И начинает вынимать из холодильников колбы с концентрированными экстрактами.
Самое время для колдовства, как говаривал Три-Поллитры. Для момента осознания превосходства над людишками, для минуты эйфорического созидания чудесных смесей, оказывающих на клиента эффект волшебной эльфийской пыльцы с полян Эмайн Аблаха. Когда шлюшки, подцепленные Три-Поллитры в клубе, не верили в байки о всемогуществе экстрактов, тот предлагал представить, какой эффект произвёл бы запах жареного с приправами мяса на пещерного человека, привыкшего жрать сырое…
Под безжизненным светом длинных ламп из шкафов появляются колбы, запечатанные пробирки, пузырьки и ампулы с последними достижениями современной нейрохимии, одно название которых занимает две строчки печатного текста. Мощнейшие препараты, доступ к которым дают арлекину не всякой ступени. Нейротоксины. Синтетические и натуральные алкалоиды. Вытяжки из желёз и органов животных и человека, органические дистилляты, яды и кислоты.
Стараясь не следить за временем, Алекс приступает к готовке.
Пока крохотные центрифуги смешивают и взбалтывают, Бельмондо вынимает из чехла свежий комплект цифровой одежды. Его мысли, будто планетарные спутники, кружат по орбите главной задачи: Максим говорит, что сына у него больше нет. Что это может означать? Гибель? Насильственную смерть или несчастный случай? Переход в стан врага? Попадание в тюрьму? Смену пола? Сколько на момент этого события ему было лет? Это можно определить лишь примерно, да и то с немалой степенью гадания — если же отпрыск Вышегородского умер в младенчестве, мим сядет в лужу…
В итоге Алекс останавливается на «сценарии пациента», перекрашивая куртку и штаны в бледно-голубой цвет одежды отечественных больничных стационаров. После коротких раздумий добавляет на нагрудный карман пижамы «нашивку» с фамилией.
Он не располагает ни единым маркером, что затрудняет дело. А потому в дело пойдут летучие наркотические смеси с высоким содержанием анандамида. Поменьше феромонов-релизеров, побуждающих к немедленным действиям и вызывающих мгновенные реакции организма; побольше праймеров, формирующих ситуационно-необходимую модель поведения. В частности, чуть больше этофионов и маскирующих лихневмонов, чьей задачей станет скрыть истинное обличье и личный ароматический след самого «пахучки».
А ещё останется уповать на ранение и усталость капитана.
Дальше — лишь ожидание и импровизация, да надежда на гибкость сознания Макса. Остальное, как учил Три-Поллитры, доделает его мозг, он и не на такое способен. И задача Бела — лишь подтолкнуть. Вот только не ошибиться бы с направлением…
Включив дефлегматор, он заряжает очередную партию масел на экстракцию и только после этого вновь приникает к планшету. Подключившись к камере слайдекса в гостиной, теперь Алекс «в прямом эфире» смотрит на Вышегородского. Шпионит, отчего ему становится неуютно.
Тот по-прежнему сосредоточен, бледен и не отрывается от терминала. Может быть, действительно собирает досье на генерала Орлова. Может быть, пишет подельникам о том, что план едва не сорвался, но феромим снова в его руках. Может — строчит отчёт в вышестоящие органы. Убедившись, что гость так и не озадачился исчезновением хозяина квартиры, Бель возвращается к работе…
Через квартирный интраспатиум связавшись с центром управления жилищем, Бельмондо аккуратно, совсем чуть-чуть понижает уровень кондиционирования гостиной. Немножко приподнимает температуру. На 15% снижает поступление в квартиру уличного воздуха.
Мысли возвращаются к золотому кольцу на шее капитана. Так мужчины носят его в весьма ограниченном наборе случаев. Что случилось с супругой? Ушла, заревновав к работе? Погибла в автокатастрофе? С профессией Вышки было бы вероятнее выбрать первый вариант…
Снуя по лаборатории, Алекс набрасывает скелет речи. Прогоняет его через лексические модули рабочего компьютера, вычленяя важные и отсеивая излишне-тяжёлые конструкты. В сочетании с самыми ударными феромоновыми зельями, усиленными синтетическим чарасом, заклинания вобьют в мозг Максима веру в реальность происходящего.
За использование психотропных препаратов, конечно, курьера по головке не погладят. Мало того, что это табу в профессиональной среде Бела. Так ещё и лицензию на таком деле потерять — раз плюнуть. Однако что уж поделать?
Ставка будет сделана на ускользающую память. И боль. Может быть, ещё на страдания… На мгновение Алекс замирает, раздумывая, не использовать ли вместо безымянного сына не менее безымянную жену Вышегородского. Но довольно быстро отбрасывает эту идею — сейчас ему нужен якорь, отличный от ненависти. А учитывая, что сплав любви частенько зейгируется на обжигающие пласты одиумата и индифферентамита[1], в паре супругов такой коктейль встречается куда регулярнее, чем меж родителями и детьми…
Поглядывая на экран планшета и изучая узкое лицо Максима, феромоновый хамелеон накладывает грим, на этот раз решив
