Ключ Руна - Александр Изотов
В журнале напротив фамилии Грецкого, одного очень заносчивого грубияна, как ни странно, стояли слова «за надом». Его слуга, помнится, пытался сгладить сказанное, что-то там мямлил про гномов, но получил за это от хозяина: «Ты ещё этому безродному докладываться будешь⁈»
Поэтому старый эльф торжественно улыбнулся и кивнул, с удовольствием сказав:
— Грецкий был. Говорил что-то про гномов.
— Гномы⁈ — орк и эльф переглянулись, — А на хрена они ему?
На это смотритель пожал плечами и спросил:
— Ну так что, отмечаю вас?
В щёлку под окошком закатился железный рубль.
— Ты нас не видел.
— А зачем хоть идёте?
— Цветочки собирать! Ха-ха!
Смотритель вздохнул, потому как рубль — это неприлично мало за то, чтоб Видящий «не видел». Хотя бы серебряный… Но смотритель спустил верёвочку, продетую в будку, и орк с эльфом, посмеиваясь, двинулись через мост.
Лев Геннадьевич спрятал монетку, потом вытаращился на удаляющихся шутников — ему вдруг показалось, что сапоги орка отливали гномьей желтизной. Смотритель протёр глаза, но двоица была уже далеко. Вдруг вспомнив о видении, он ещё раз вскинул взгляд на силуэт Полуденного Рога. Поломал уставшие глаза несколько секунд, но больше никакого зарева не наблюдал.
Ничего. Значит, показалось…
А ещё он подумал, снова покосившись на чашу ярозвона: «Ну какого лешего я пропустил сегодня заносчивого полудурка Грецкого⁈ Тем более, барон запретил соваться к гномам…» Этот полукровка не просто мог найти проблему на пустом месте, но и сам был ещё той проблемой.
* * *
— Господин! Господин!
Совсем другой голос… Там что, в гномьем полку прибыло?
— Борис Павлович, барин, прошу вас, — голос захныкал, — Ваше сиятельство, очнитесь!
А я, значит, уже господин? И даже барин? И даже сиятельство? Как интересно…
Ну что, дубль три?
Я снова чувствую, что лежу с закрытыми глазами где-то под пронизывающим ветром, и что скоро так себе воспаление лёгких заработаю. До чего же холодно…
Тут же приходит и боль в помятых рёбрах, в отбитой руке, в отшибленной ноге. Эта боль как-то сразу резанула по мозгам, что всё вокруг — настоящее. И то, что произошло со мной — произошло на самом деле.
Меня отделали гномы… Кого меня-то?
— Господин, извольте же подняться!
Я всё же позволил себя посадить, хотя любое движение отдавало в каждой клеточке организма. Наконец, когда моё туловище приняло более-менее вертикальное положение, я открыл глаза.
За плечи меня держал бородатый, щуплый, одетый в поношенные старомодные штаны и сюртук… эээ… У человекоподобного существа, из-под нижней губы которого выглядывал один жёлтенький клык, была откровенно зелёная кожа. Кстати, намного темнее, чем моя, местами даже переходящая в бурый оттенок.
Орк.
Это слово отчётливо проявилось в моей голове, и не вызвало никакого удивления. А какое может быть удивление после того, как меня только что, как мальчонку, отделали гномы с неоновой подсветкой в штанах?
Орк-старичок с физиономией, олицетворяющей вселенскую заботу, убедился-таки, что я никуда не заваливаюсь, и теперь кудахтал вокруг, отряхивая и пытаясь хоть как-то сгладить складки на моей одежде.
— Какой костюм был, ох-ох, — его пальцы всё чиркали по моим рукавам, — Да как же допустили такое? Ох, не серчайте, Борис Павлович, уж не ведаю, смогу ли починить… Ах, как матушка ваша была бы расстроена, Древа ей Небесного! Эх, и здесь порвано… ну ничего, заплаточку поставим.
— О-о-о… — только и вырвалось у меня, когда я попытался усесться удобнее, и орк почему-то сразу сгорбился, обхватив голову руками.
Будто хотел защититься… Я знал такую реакцию и, посмотрев на свою руку, понял, что этой самой рукой щуплый орк был часто бит. Что-то тело мне, кажется, досталось без особых этических принципов.
Потерев лицо, и уже с безразличием глядя на зелёную кожу, я взъерошил себе волосы, отметив, что причёска у меня средней длины, закрывает уши… Уши⁈
Я ошарашенно пощупал острые кончики… Кстати, одно ухо заметно припухшее, аж горит. Кажется, я хорошо им приложился.
Затем, ещё раз потерев лоб и медленно выдохнув, я положил руки на колени. Удивляться сил уже не было, тем более, от этого совсем никакого толку.
Я зелёный… ну, фисташковый… или мятный? Или вообще нежно-оливковый⁈ Какая, на хрен, разница между этими цветами?
Мои губы тронула ухмылка. Что, Драам, не мог забросить в тело женщины? Уж тогда бы я сразу определил оттенок… А так, зелёный и зелёный.
— Господин… — орк выглянул из-под руки, — Вы в порядке, милостивый государь?
Я смотрел на него некоторое время, и физиономия старичка даже вытянулась. Что-то в моём взгляде явно было такое, к чему он не привык.
Одно ясно — он меня знает, и он мне служит. Другого объяснения быть не могло. Значит, это мой слуга или раб… Пока я не разобрался в местных обычаях, надо скорее приноравливаться.
Хотя у меня ещё были твёрдые духовные убеждения. Ну не может обычный россиянин двадцать первого века отнестись к другому человеку, как к скоту. Тем более, если он добр ко мне.
Но и сильно выделяться, кажется, нельзя…
— Знаешь… кхм… — начал было я, пытаясь понять, как надо обратиться к слуге, — Эээ… Вы?.. Ты! Ты, это… как тебя звать?
Лицо орка вытянулось ещё, и я даже рассмотрел его нижнюю челюсть, с редкими зубами и отсутствовавшим вторым клыком.
— Простите великодушно, Борис Павлович, если я чем…
— Как. Тебя. Звать, — отчеканил я, добавляя стали в голос. Раз слуга, то чего я этим не пользуюсь? Бить не собираюсь, но и смысла рассусоливать не вижу.
Тем более, если он привык ко мне другому, на перестройку отношений нужно время. Так что не буду травмировать пока нежную орочью душу.
— Я что, со стеной разговариваю? — спросил я.
— Захар, ваше сиятельство! Ох, простите великодушно, не извольте гневаться… Ваш верный слуга Захар, уже во втором поколении, ещё ж вашей матушке имел честь прислуживать, — он даже поклонился, не забывая прикрываться руками.
— Захар, — задумчиво повторил я, и орк удивлённо зыркнул через пальцы. Видимо, таким тоном я его имя ещё не называл, но лишних вопросов он задавать не стал.
Я огляделся, поднявшись и уже не обращая внимания на склонившегося орка. В росте мне он не уступал, хотя стоял чуть ниже по склону.
Итак, мы всё ещё где-то в горах… Точнее, на
