Путь в тысячу пиал - Дарья Урбанская
Ситуацию немного разрядил Вэй, который, словно не замечая напряжения, повисшего в воздухе, подошел ближе и простодушно поинтересовался:
– Это что же, кхукри у тебя? Так похож на тот, что у Лобсанга был…
– Так он и есть, глаз у тебя наметан. – Хиён повертела лезвием в воздухе, ловя на него солнечные блики. – На него я тоже поистратила сил, пока врачевала. А мертвецу кинжал без надобности. Так что, Цэрин, отдашь в уплату за лечение Чжигана пару своих косиц, что сверкают, как лунная пыль?
– Мало тебе того, что уже присвоила? – не сдержал Цэрин грубости.
Он все же отступил на шаг от алчной нгаспы. Но тут же голова его дернулась – Хиён так и не выпустила прядь жемчужных волос из цепких пальцев.
– А хорошего всегда мало, – как ни в чем не бывало заметила Хиён, цокнула языком и прищурилась, словно раздумывая над чем-то, а потом вдруг предложила: – А если вдобавок развею туман, что окутал твое прошлое?
– Что еще за туман? – Цэрин постарался спросить как можно равнодушнее, но не удержался, все-таки бросил укоризненный взгляд на Лхамо.
– Не злись на нее, это не старая проболталась, – усмехнулась Хиён, пристально наблюдая за ним. – Я и сама вижу, что ты заплутал, не видишь толком, куда идти.
– Можно видеть туман, а можно не видеть в тумане, – пробормотала Лхамо, но Хиён ее услышала и ответила, не оборачиваясь, по-прежнему сверля Цэрина взглядом:
– Это ты верно подметила, старая. Ну так что, жемчужный мой, согласен? Пара косиц за Чжигана и знание собственной судьбы! Неплохая сделка, как по мне.
Уголком глаза Цэрин заметил движение и перевел взгляд за плечо Хиён – Джэу вышла из шатра. Она явно слышала предложение нгаспы и теперь демонстративно качала головой, уставившись на него. У него и самого все внутри восставало против слов Хиён.
«Но с другой стороны, вдруг и правда сможет она вернуть мне утраченное?»
Вздохнув, Цэрин решился.
– Ладно, твоя взяла. Я согласен. Только как мне убедиться, что ты не обманешь?
Хиён оскорбленно повела плечами и выпустила его пряди, отступила назад. А затем и вовсе развернулась и зашагала к своему дому.
– Я колдунья, а не воровка, в отличие от некоторых, – бросила она через плечо. А затем резко крутанулась на ходу и метнула кхукри так, что тот вонзился в землю у ног Цэрина. – Если после моего ритуала воспоминания придут, самолично мне две свои косицы срежешь. Твое-то слово верное, да?
Ответа она не стала дожидаться, прошла в свое жилище, но дверь в этот раз оставила приоткрытой, словно приглашая. Цэрин задумчиво вглядывался в чернеющее нутро дома. Он уже принял решение, оставалось лишь сделать шаг, другой. Но почему-то ему было так трудно себя заставить. Словно он собирался не через порог переступить, а через самого себя.
– Не надо. – Джэу схватила его за рукав и на вопросительный взгляд Цэрина принялась с жаром шептать: – Это опасные ритуалы. Она и сама, порой, не может совладать с той силой, к которой взывает. Разное случалось…
В темно-карих глазах Джэу застыла мольба, но Лхамо подтолкнула ее локтем, вынуждая отпустить Цэрина.
– Сам решит, как лучше, – буркнула она. – А ты иди делом займись. Не молилась еще сегодня.
С этими словами Лхамо сунула в руки Джэу молитвенный барабан.
«И откуда только он тут взялся? Монастырский барабан в логове бон. Может тоже Лобсанга, как и кхукри?»
Цэрин наклонился, поднял нож и сунул себе за пояс. Не желая дальше слушать препирательства Джэу и Лхамо, он уверенно вошел в дом нгаспы. Пахло тут то ли углями, то ли жжеными сухоцветами. Обстановка была такой, что казалось, и тут похозяйничал ракшас, хоть и не столь усердно, как в доме Ринчена. Но бардак был повсюду.
Пока Цэрин прикидывал, пройти в дальнюю комнату или же остаться тут, сзади хлопнула дверь и щелкнула задвижка, отсекая его от двора и тех, кто остался там. Хиён вышла из темного угла, словно до того пряталась за тенью свиноголового Нанг Лха.
«Хотя этому тут точно не место».
– Садись. – Хиён указала на узкую лежанку у стены.
Сама она вольготно расположилась на кровати побольше да повыше. Смотреть на нее снизу вверх было неприятно, но гордость Цэрину пришлось унять. Не время и не место.
Хиён чуть откинулась назад, пошарила рукой между стеной и кроватью и вытащила оттуда сначала пыльную бутыль с какой-то мутной жижей, а следом и череп. Настоящий. Человеческий. Его верхняя часть отсутствовала, будто спиленная, по нижней челюсти тянулся кособокий, словно детской рукой намалеванный орнамент, а вокруг пустых глазниц на светло-желтой кости виднелись темные замусоленные следы от не слишком чистых пальцев.
Хиён зубами откупорила бутыль и плеснула из нее прямо в череп. Прищурилась и подбавила еще немного, а затем протянула Цэрину:
– Пей.
– Интересная пиала, – произнес он, принимая череп и одновременно подавляя брезгливость.
– Да ты не кривись. Не трепещи, как лепесток саган-дайля на ветру. Это всего лишь ритуальная капа́ла. Не видел, что ли, никогда таких?
– Может, видел, а может и нет. Это ты мне скажи. Я же не помню. А что за напиток?
– А вот этого не скажу, – усмехнулась Хиён. – Если ты, конечно, не хочешь поступить ко мне в ученики.
Цэрин помотал головой и быстро, чтобы не успеть передумать, осушил череп-капа́лу в несколько глотков. На вкус жидкость оказалась не так ужасна, как на вид – если там и были намешаны какие-то мерзкие составляющие, терпкий вкус можжевельника перебил все. Правда, на языке осели какие-то мелкие частицы. То ли песок, то ли…
«Нет!» – мысленно одернул себя Цэрин. – «Даже не буду пытаться угадать. Себе же дороже!»
А вслух поинтересовался:
– И что теперь?
– А теперь приляг, жемчужный мой, а я спою тебе колыбельную.
Из той же полости, что и прежде бутыль, Хиён достала необычную флейту. Цэрин как будто бы не видел такой прежде – в деревне Бяньба иногда выводила мелодии во время застолья, но ее инструмент был другим, тоньше и длиннее. А этот на конце утолщался и раздваивался, отверстиями напоминая ноздри осла на вытянутой морде. Но затем Хиён чуть повернулась, меняя положение, и Цэрин осознал, что и этот предмет, как и прежде капала, сделан из кости. Из крупной берцовой кости, судя по размеру – тоже человеческой.
– Ложись и слушай мой ганлин, он поведет тебя, – забормотала нгаспа. – Думай о том, что для тебя важнее всего. О том, что ты должен сделать. О своем предназначении…
С каждым вдохом голос Хиён
