Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский
— Кто такой Лёва? — спрашивает Саблин.
— Лавров, — поясняет ему Фарафонов.
— Да, Лавров, — продолжает Евгений. — И как начал орать! Как понёс! Орёт: если мотора не будет к сроку… тебе трындец! Если люди за ним приедут, а мотора нет, ты сам вместо мотора уедешь! И главное, и семью припомнил, говорит: и семья твоя тоже. Ну, пришлось садиться в лодку и ехать в Перегребное за кольцами, еле успел собрать мотор. А вечером, ну, уже почти ночью, я мотор приволок на пирсы, а Коля уже там со своим мотором, и этот урод тоже, а тут приходит лодка, ну, такая крутая, из быстрых, а там четыре мужичка, все такие непростые, при оружии, при рации…
— Глаз в этой лодке был? — догадывается Саблин.
— Может, и был, разве там угадаешь, все ведь в пыльниках в капюшонах; и он…
— Лавров, — предполагает Фарафонов.
— Да-да, Лавров, и он с одним из них за руку здоровался. И я, когда мы с Колей моторы уже в лодку грузили, слышал, как тот из лодки Лаврову сказал, что деньги за ремонт он у самого получит, когда на Хулимсунте будет. И Лавров даже не пикнул против.
— И что это значит? — не понимал Фарафонов. — Почему мы должны думать, что Лавров работает на Глаза?
— А потому что на лодке, на носу, был глаз нарисован. Небольшой такой, но я его видел чётко, — уверенно продолжал Кондыга.
Тут Аким взглянул на Фарафонова: и что это значит? И тот пояснил ему:
— Да эти уроды… самые наглые и тупые из них не стесняются на своих лодках свои знаки рисовать. Для форса бандитского… Или на удачу. У каждой банды свой знак, — но лейтенант и сам понимал, что знака на носу лодки недостаточно, и поэтому спросил у Кондыги: — И что, это всё? Или ещё что-то у тебя есть?
— Да все же это знают, все говорят, что он у Глаза вроде как его торговец, — продолжает Евгений. И тут же вспоминает: — А, да! Ещё вот что год назад было. У Кристины Назурбековой старшая дочь дебелая была, Уля её звали; уже лет семнадцать ей было, а она вроде как дура… Ну, такая… — он крутит рукой возле головы. — Но тихая, беззлобная. Вечно матери помогала, ходила по берегу, тростник собирала, лук, чеснок, всё, что растёт, какую-то копейку матери приносила, у той-то ещё трое детей. Так вот… этот Лавров… ну, сама же Кристина потом рассказывала… приходил к ней и предлагал за эту Улю пять рублей. Ну, ясно, для чего. Но Кристине дочку было жалко. Ну, мать же. Хоть и ненормальная дочь, а своя; в общем, она её не отдала… А через месяц она пропала. Ну, мы поискали её, поискали… Да где её найти-то? Больной человек, слабоумный, а тут болото вот оно, чего тут непонятного; в общем, не нашли, но Кристина божится, что это Лавров её дочку утащил, ну, не сам, понятное дело, у него Дима Рыбак есть, тот ещё урод, — Кондыга качает головой, — просто нелюдь, и насиловал девок наших, и воровал… Ему никто ничего сделать не мог. Староста молчок. Рта против него не раскроет. Все Лаврова боятся. А Дима это чует… Что только не творил, — он машет рукой. — Взламывал дома…. Говорят, даже убивал пьяных, ну, в смысле рыбак какой не наш, приезжий, запьёт у нас тут, так он рядом с ним бухает, потом рыбачок-то и пропадал, а Дима уже лодку его продаёт со снастями, мотором… Вот так вот. В общем, ещё тот выхухоль. И вот он подручным у Лаврова. Постоянно с ним.
— Этот? — Фарафонов снова показывает Евгению фото с планшета.
— Ага, он, он… — соглашается Кондыга.
«Хороший всё-таки у него планшет», — думает Саблин и на всякий случай спрашивает у Евгения:
— И больше вы ничего не знаете?
— Про Лаврова или про Рыбака? — уточняет Кондыга.
— Да нет, про Глаза, — отвечает Саблин.
— Ну, особо и ничего. Ну, слухи всякие… то, что болтают: Глаз тех пограбил, Глаз тех убил… А так… — отвечает хозяин сарая, пожимая плечами. — Вроде всё.
— А живёт этот Лавров где? — не успокаивается Аким.
— В Перегребном, — Фарафонов снова глядит в свой планшет.
А Кондыга ему и говорит:
— Так он и тут живёт иногда, у него свои мостки на востоке посёлка, вот как от моего дома, так и по дороге вдоль пристани, и прямо его дом на отшибе один стоит, большой у мостков. Весь в солнечных панелях. Я, кстати, сегодня Рыбака видел, он в кабаке у нас в ресторане отдыхал. Только без Лаврова.
И тут, что-то поискав в планшете, лейтенант и произносит чуть задумчиво:
— Ну что, прапорщик, посетим Диму? Как говорится, раз уж приехали, чтобы два раза не вставать; может, у него будет что интересное для нас.
— Да, надо посетить, — сразу соглашается Аким. — Может, скажет нам что про Лаврова.
— Прапорщик? — Евгений смотрит на Саблина с удивлением, ведь у него пыльник рядового. А потом он и спрашивает: — Товарищи воинские, а чего это вы затеваете?
— Ничего, ничего…
