Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков
— Да, всё так, никакой паники. Люди терпеливо ждут. Возможно, потому, что никем из захватывающих не было высказано агрессии. Включая сотрудников правопорядка — рядом со мной вы видите инспекторов линейного отдела местной полиции. Они, как и все мы, в растерянности. Их не разоружили, их не прогнали, их, как и остальных сотрудников космодрома и пассажиров, просто оттеснили в сторону. Приказов от собственного начальства им также не поступало.
— Это их слова, Себастьян?
— Мария, да. Никто не делает никаких секретов из происходящего, включая тех, кто захватил космодром.
— Захватчики выдвигают какие-либо требования? Звучат ли какие-либо призывы? Поднимается ли национальный вопрос? Каковы их цели?
— Мария, это клановая гвардия клана Феррейра. Латинского клана, не местного. Феррейра никогда не были замечены ни в симпатиях к местным националистам, ни наоборот, к тем, кто выступает за подавление национального самосознания. Они просто бизнесмены, мы все так считали до сегодняшнего утра. Но именно их вооружённые запрещённым оружием бойцы захватывают город, ни от кого не скрываясь, наоборот, демонстративно выпячивая, что это делают они. Я не знаю причин этого, не могу понять целей, я всего лишь вижу то, что вижу, ведя репортаж из проблемной зоны, как журналист.
— Никаких заявлений официальных лиц в Самаре озвучено не было?
— К сожалению, я нахожусь на космодроме и знаю не всё, но, насколько могу судить, никто из официалов, включая столичное начальство и самого генерал-губернатора, ни с какими заявлениями не выступал.
— Мигель, вы находитесь в центре города. Как дела у вас?
Смещение картинки. Вид подкупольного города, улица, идут куда-то люди.
— Мария, мы пытаемся следить за происходящим из центра Самары, и пока никаких следов чего бы то ни было необычного. Даже тот купол, который считается захваченным, доступен дл въезда и выезда, единственное — на всех шлюзах стоят люди в тяжёлых скафах, проверяя все транспорты на наличие оружия. Люди по всему городу как обычно идут и едут на работу, работают метро и городской транспорт. Никакой паники, никакого удивления — в Самаре обычный рабочий день, как вчера и позавчера. Большинство опрошенных просто не знало о том, что один из центральных городских куполов перекрыт, а космодром захвачен. Вокзалы с гиперлупами также функционируют в рабочем режиме, городские силовые службы и национальная гвардия на улицах замечены не были.
— Спасибо, Мигель. Напоминаю, на связи были наши специальные корреспонденты Мигель Гарсия и Себастьян Диаз. Мы продолжаем следить за развитием ситуации во втором по важности городе планеты, столице Обратной Стороны. С вами я, Мария Лопес, экстренное включение. Следите за новостями и подписывайтесь на наш канал, кто этого ещё не сделал…
— Началось! — довольно прокомментировала Сильвия, когда я смахнул присланную ею картинку. — Пресса встала на след.
— Не рано? — хмыкнул я. — Утро. Ещё никто толком не проснулся.
— Да нет, в самый раз. Как раз все только проснулись.
— Вопрос в том, успеем ли мы до того, как они отреагируют?
— Хуан, ставки сделаны. И успех зависит от тебя и ваших совместных действий. Всё, не засоряй линию порожними метаниями, я знаю, что это ты на зрителя, а не всерьёз. А с текучкой я справлюсь. Работайте.
Обожаю Кудряшку!
Наш конвертоплан, точнее три наших машины, неслись к одному из главных куполов города. «Неслись» потому, что хотя от высотки Феррейра было рукой подать, но пришлось залететь на космодром за броневиками, которых как раз доставили.
Как только мы с Сильвией пришли к консенсусу и обновили старое соглашение, она сразу же начала действовать. Созвонилась с отцом, объяснила ситуацию.
— Дочь, ты ТОЧНО хочешь во всём этом участвовать? — нахмурился дон. Я тоже был в кадре, но он не спрашивал ни о чём меня, я — его.
— Да, пап.
— А ты уверена, что вы сможете победить? Да ещё на ночь глядя? — Намёк на то, что время скоро полночь, хотя именно в такое время революции делать и надо.
— Никогда нельзя ни в чём быть уверенным до конца, всегда может произойти случайность, — резко отрезала Сильвия. — Но у нас хорошие шансы. Я рискну.
— Хорошо. Вышлю всё требуемое и переговорю с партнёрами. Ночка будет та ещё, но где наша не пропадала! Но прошу придерживаться выбранной вами логики: вы — люди королевы Леи, и выполняете её волю. Иначе, дочь, я не смогу прикрыть ни тебя, ни то, что останется от компании, если что-то пойдёт не так.
— Если пойдёт не так — от компании ничего не останется. — А это произнёс я. Не вытерпел.
— Да, — согласился дон Октавио. — Но у Сильвии будет шанс остаться в живых. А это уже немало. Хорошо, дочь, я всё услышал, — тяжело вздохнул он. — Сделаю, что смогу. Часть техники высылаю прямо сейчас. У нас около двух сотен броневиков, но пилотов от силы на десяток. Пока вышлю первую партию, сколько найду транспортных вертолётов, а твой избранник пусть просуетится насчёт экипажей.
— Да, пап. Конечно. Высылай всё. И весь личный состав, кого сможешь, тоже.
— Разумеется… — вздохнул он.
— Две сотни бронированных атмосферных машин? — не понял я и выкатил глаза, когда, обсудив детали, мы рассоединились.
— Да. — Кудряшка и не думала отпираться и краснеть. — Причём техника новая, со складов. Ещё не принятая военным министерством.
— Откуда СТОЛЬКО? — округлил я глаза. — И Фрейя не в курсе! А ей на стол ложились хорошие доклады, я просматривал.
— Хуан, у всех есть небольшие секреты, — тяжко вздохнула она, жалея, что часть секретов придётся раскрывать. — Скажем так, это техника, произведённая для войны в Европе, про запас, но пока не принятая на вооружение.
— И когда её планировалось принять?
— Как только они определятся с датой войны и разместят госзаказ.
— А у вас то, что только закажут, уже в ангарах стоит ждёт… — охренел я от такой простой, но капец эффективной схемы. — А как же проверяющие? Её наличие же, оно…
— Проходит, как склад компонентов. Модулей, которые ещё только предстоит собрать. Склад полупродукции, если так понятнее. Проверяющие — свои люди, но на самом деле внешне пустую коробку от готового танка или броневика ты не отличишь, достаточно проверять бегло, не залезая внутрь каждого грузоместа на хранении.
Кажется, я заматерился, очень сурово.
