Ключ Руна - Александр Изотов
Я уже знал, что в Качканаре самым сильным воином был воевода, яродей третьего круга. Львиная же доля воинов в дружине была нулевого и первого круга, и уже второй круг был относительно редким.
Так что мне было куда расти…
Эльфы владели в основном воздушной волшбой. Но встречались, конечно же, и огненные таланты — очень, кстати, опасные воины, — и другие стихии. Кроме земли и всего, что с ней связано…
Потому что стихия земли была подвластна только гномам.
Про гномов Орчеслав сказал мало, лишь то, что драться с ними бесполезно. А какая волшба поможет, если тебя раздавит весом собственного же тела? Так что старик выразился просто:
— Обидишь гнома — беги.
Я лишь усмехнулся… и получил по башке клюкой! Гадство!
— Хе-хе, — счастливо осклабился Денис, — Да твою ж… Ау!
Рука старика была так же стремительна, как ссора огурца с молоком в животе.
— Раз уж мы заговорили о гномах, надо сказать и о людях, — Орчеслав потёр бороду клюкой, глядя куда-то в сторону Дениса и Лукьяна.
Оказалось, что покров у людей имеет совсем особую форму, и он заключён в предметы. Обычно человек опытным путём сам решает, каким предметом ему легче владеть.
— Да-а-а, в зачаровании оружия вам, людям, конечно же, нет равных, — улыбнулся старик, кивая своим словам.
Денис, наученный горьким опытом, сидел как скала. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя ему очень хотелось высказаться о человеческой волшбе. О том, как она сильна, изящна, и вообще-вообще-вообще…
Зато высказался Лукьян:
— Ага, — и тут же впервые получил по голове.
Услышав новый, доселе неслыханный звук (просто Орчеслав уже пересчитал все головы, кроме одной), старик удивлённо глянул на трость, а потом посмотрел на Лукьяна, подслеповато щурясь.
— Тут ещё, что ли, человек?
Глава 16
Пока сам не попросишь
Началось наше обучение с общей физической подготовки… Дворы вокруг гридниц, одноэтажных дружинных домов, были богаты на всяческие тренажёры и полосы препятствий, сбитых из брёвен.
На громадное имение барона Демиденко я смотрел только издалека. Шикарная усадьба в центре красивых садов не была ограждена каким-то забором, потому что и так хорошо охранялась. Тем более, в некоторых местах сияли руны — красные, синие, золотые и даже жёлтые. Гномы тоже, видимо, подсобили барону в защите имения.
Хотя, насколько я понимал, в империи процветала торговля ярь-поделиями и волшбой, и любое защитное заклинание можно было попросту купить.
Стоило признаться себе, что я просто хотел увидеть княжну — с момента покушения я так и не встречал её ни разу. Впрочем, любоваться на красоту садов барона у меня не было ни времени, ни возможностей.
Дружинные дворы-то как раз были огорожены высокими частоколами из толстых брёвен — один такой свежий, вокруг новой гридницы, мы сами и ставили несколько дней. Труд отроков использовался повсеместно, и мне это не особо нравилось. Я хотел быть стать воином-яродеем, а не разнорабочим.
Поэтому радовался, когда наконец мы закончили с этим сраным частоколом. Но недолго… С брёвнами мы не расстались — теперь мы таскали их по двору, вместе с ними перелезая через препятствия или проползая под ними. Везде в обнимку с бревном, даже до уборной… У воеводы, кажется, был пунктик на этот счёт.
В лесу за Качканаром у бароновой дружины было своё ристалище, у небольшой горы с милым названием Малая Луковая. Старшие разок отправили нас туда, и я думал, что уж там-то начнётся настоящее постижение волшбы.
Ага, хрен бы там… Кстати, затаскивая тяжеленные, особо огромные брёвна на вершину горы, заросшей лесом, я понял всю иронию этого названия. С огромным стволом на плечах, который я толком не мог поднять, а лишь тащил за один конец, Малая Луковая превращалась совсем не в малую.
А ведь когда мы шли к этой горе, она казалась совсем невысокой… Вот только десятник Данила легко таскал вместе с нами такое же брёвнышко, закинув его на плечо и покачивая им, будто оно невесомое. Я прекрасно видел, что руны на его руках и плечах оставались в покое, и понимал, что десятник даже не помогает себе волшбой.
Ух, мотивация так и пёрла! Так же пёрла, как и я, вспахивая им тяжеленным бревном пожухлую листву на склоне и медленно петляя между деревьев. И искренне надеялся, что это хоть как-то приближает меня к поиску источника.
Пока что кроме изнуряющих пробежек у нас ничего больше не было, даже про волшбу больше не рассказывали. Радовало, что Денис уматывался не меньше моего. Лишь Лукьян тащил бревно так же легко, как и десятник Данила, время от времени поджидая, когда мы с Денисом его догоним. Вот же громила, отмерила ему природа сил.
Моё тело никогда не подвергалось таким испытаниям, это чувствовалось, но, к счастью, в нём чуялся огромный потенциал. Орочья ли это кровь, или ещё что, я не знал.
Просто валился вечером на кровать, слушая причитания Захара, какой бессердечный воевода и как он измывается надо мной — и мгновенно засыпал. А с раннего утра, просыпаясь под те же причитания Захара, что воеводе пора бы уже прекратить издеваться надо мной, я чувствовал себя как огурчик и снова отправлялся на тренировки.
По иронии судьбы, мой слуга имел теперь больше свободы, чем я. И вполне мог отправиться за пределы дружинного двора, чтобы погулять по Качканару и выполнить мои указания. Поэтому если какие новости и появлялись, то узнавал я их от Захара.
— Карета у колёсника, Листик тоже у него, — деловито докладывал мне старый орк, с недовольством щупая мои явно подросшие плечи, — Визитку новую вам пошью, уже заказал две штуки… Эх, прибавлю пару пальцев ещё, вы таким широким никогда и не были, барин! Брюки и рубашку ещё надо хорошие сделать, для ужинов с графьями, но это, наверное, с первого вашего жалованья.
Я на всё это лишь молчал, хотя знал, что деньги у Захара есть. Мне они тут пока были не нужны, а на себя он их не тратил, так что приходилось доверять его скупердйяской экономии. Хорошо знать, что у тебя есть какая-то сумма на чёрный день.
Шкатулку с заначкой Захара мы всё же нашли в сгоревшей гостинице — я легко различил фиолетовое сияние скрывающей руны даже среди дымящихся
