Барон Дубов 9 - Михаил Капелькин
Сейчас куда важнее другое… мороженое!
Я уже несколько минут буравил взглядом десертные серебряные чашечки на тонкой ножке. От мороженого исходил магический фон. Неопасный, естественно. Просто десерт был хорошо насыщен маной.
Взял чашечку и снял первую пробу. Три разноцветных шарика были сверху политы прозрачной карамельной жидкостью вроде сиропа. Только вкус был совсем не карамельный. И даже не кленовый. Но очень и очень впечатляющий! Холод фисташкового мороженого причудливо смешивался с густым сиропом, имевший древесный аромат.
— Что это? Что добавили, Петрович? — спросил я.
Девушки тоже уже вовсю пробовали эту сладость и слегка постанывали от удовольствия. Даже графиня сменила гнев и недовольство тем, что я ей приказываю, на милость. Да, в моём доме тот, кто мне не перечит, может наслаждаться его преимуществами. А что? Как сказала бы Лиза, это называется «положительное подкрепление». От неё, собственно, и узнал, что это такое. Когда положительно подкреплял её во время поездки на поезде в Москву.
Седой слуга подошёл ко мне, улыбаясь и почтительно склоняя голову.
— Это, молодой господин, идея нашего повара. Дерево, что вы посадили в свой прошлый визит, растёт быстро и недавно дало первые плоды.
— Жёлуди? — не поверил я.
— Они самые, господин. Их было немного. Часть оставили до весны, чтобы посадить в старой дубовой роще вашего прапрапрадеда, а часть использовали, чтобы приготовить сироп. Баронесса Морозова одобрила идею.
Марина подмигнула мне, не забывая при этом облизывать десертную ложку. Свою порцию она уже слопала.
— Вышло недурно, — сказал я Петровичу, и он благодарно поклонился. — Очень недурно.
— Да-а-а… — простонала Вероника, мечтательно прикрыв глаза. — Почти так же хорошо, как секс с господином…
Графиня аж поперхнулась от такого сравнения, а девчонки залились смехом.
Я быстро доел свою порцию и поднялся из-за стола, чувствуя, как тело наполняется маной, а под её действием немного расширяются мана-каналы. Это хорошо. Такой эффект пригодится, когда надо будет пить зелье.
— Петрович, прикажи подать порцию еды для господина Верещагина, — сказал я, усаживаясь в большое кресло неподалёку. — Пусть доставят сюда — я сам отнесу её нашему гостю.
Вскоре я уже нёс в руках большой поднос, заставленный блюдами, в комнату Верещагина. Так как руки были заняты, постучать я смог лишь ногой. Отчего дверь тут же открылась, а за порогом оказался бледный и слегка напуганный Алексей.
— Что случилось? На нас напали? — тараторил он, выглядывая в коридор. Маска звякнула, задев поднос.
— Нет, — качнул я головой. — Просто руки заняты, поэтому стучал ногой.
— Чёрт… А я подумал… Ладно, всё… всё в порядке. Заходи.
— В порядке? — не поверил я, ставя поднос на журнальный столик. — Слабо верится. Я, когда узнал о гибели отца, почти сразу попал за решётку. Хорошенько отмудохал залётную банду. Чуть не опоздал на поезд в академию из-за этого, но душу отвёл.
— Да? — Верещагин опустился на смятую кровать и уставился в потолок. — И где эта банда теперь? А то мне бы тоже не помешало душу отвести.
— Не, не получится. Там половина инвалидами стали. Либо психически, либо физически, но они сами нарвались. А другой залётной банды у меня нет…
На какое-то время в комнате повисло тяжёлое молчание, только за окном выла вьюга.
— Я не знаю, что мне делать, Дубов… — наконец выдохнул Верещагин.
— Я тоже не знаю, что тебе делать, Алексей, — я решил говорить честно. Горе — это такая штука, с которой лучше быть откровенным. Быстрее попустит. — Зато знаю, чего делать не стоит. Лежать и помирать от голода. Поешь, завтра тебе понадобятся силы.
— Силы? Зачем? — Верещагин приподнялся на локте.
— Завтра идём на рыбалку. Я пообещал девушкам уху, но уха из непойманной рыбы обычно получается не очень вкусной.
— На рыбалку? Завтра? Да там же буря. Мы просто заблудимся!
— Ты забыл, чья это земля? Я всю жизнь прожил здесь. Здесь мой дом, моё болото и мои дубравы. Я знаю эти места даже лучше, чем свои пять пальцев. А буря… С ней будет даже лучше. Сам потом поймёшь. А пока ешь.
Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В общем-то, ответ мне от него и не нужен был. Хочет он или нет, но завтра мы идём на зимнюю рыбалку.
* * *
Клятвы — вещь такая… Их можно трактовать по-разному. Буквально или расшифровывать смысл иначе, расширяя действие клятвы. Как, например, с Верещагиным. Сохранить ему жизнь можно было по-разному. Например, врезать по башке как следует и оставить лежать овощем, пока не умрёт от старости. А можно тоже врезать по башке, но так, что он в себя придёт и возьмёт ответственность за собственную жизнь в свои руки. Есть, конечно, варианты, где никого бить не надо, но они скучные. И не такие доходчивые.
Для меня дело было не только в клятве. Он спас жизнь Лизе, помог мне не загнуться в Москве, а я обещал помочь спасти его отца. Да только не спас. Поэтому мне было немного совестно. Лишь немного, потому что иногда от судьбы не уйдёшь. А барон Верещагин явно прожил свои дни не самым праведным образом. Раз уж связался с таким ублюдком, как Розен. Вчера он лишь получил то, что заслуживал. От такого спастись невозможно. Да и я не сверхчеловек, чтобы спасать всех и всюду.
В общем, что случилось, то случилось, и горевать и убиваться я не собирался, зато Верещагин — очень даже. А я чувствовал некую ответственность перед ним, если не сказать вину. Он парень не самый плохой, поэтому хотелось помочь.
Благодаря желудёвому сиропу, сытному ужину и компании горячих девушек в горячей ванне мой организм быстро восстановился. В два часа ночи я уже был бодр и свеж и шёл будить Верещагина. Синоптики обещали, что метель не продлится долго, а я рассчитывал успеть с ней посражаться. Ничто так не прочищает голову, как борьба с суровой природой, будь то монстры или метель.
Уже через пятнадцать минут мы шли по одной старой тропе, занесённой снегом по колено. Причём
