Инженерный парадокс 10 - Антон Чернов
Ну в смысле, у гостиницы он выбежал из машины, ухватил мой саквояж, с улыбкой протянул его…
И тут меня буквально вбросило в транс менталиста, настолько глубокий, какого у меня, пожалуй, не было. Промелькнула мимоходом мысль – надо поблагодарить теневого. Умеренно и мысленно.
Потому что ме-е-еедлено открывающийся череп на ещё улыбающемся лице без теневых издевательств я бы не заметил. Собственно, череп ещё не «раскрылся». На лбу водителя набухал бугорок начинавшей рваться кожи.
И водителя жалко – совсем не при чём человек, а уже мёртв. Снайперская пуля, явно предназначенная мне, проходила сквозь его череп.
Судя по следу за ней – гиперзвук, причём ого-го какой, так что я…Пожалуй, ни черта я не успеваю. По крайней мере, воздействовать псионикой – точно. Был бы я чистым телекинетиком, энергокинетиком или чем-то подобным – то да.
Но воздействие менталиста именно «ментальное». Надо «убедить» частицы, энергию и прочее поступить так, как мне нужно. А я мало того, что не слишком это умею, но даже те крохи, что у меня выходят, требуют времени. Микросекунд, которых у меня банально нет.
Единственное, что я успел сделать, перед тем как страшной силы удар отправил меня в полёт – это отдать приказ Щиту Жизни – там, к счастью, «убеждать» было не нужно. Хотя чёрт знает, поможет или нет, промелькнула мысль, перед тем как свет перед глазами померк.
Город-крепость Улеаборг, северо-западная граница Империи
Генерал Трофимов, укрытый вместе с отрядом специалистом РЭБ, замер в механизированном доспехе на развалинах четырёхэтажного здания. И довольно наблюдал, как отряд свеев суетился, разворачивая позиции.
Понятно было, что диверсия с реактором – не решение одинокого безумца. Да даже если и так, то не подготовиться к тому, что враги об этом безумце знают – единственно правильный выход.
Так что Трофимов направил Военному Канцлеру прошение задержаться в Улеаборге, для минимизации потерь защитников и максимизации – противника.
То, что крепость не обесточена, и все механизмы работают – свеи, похоже, не знали. Разворачивая силы и готовясь к штурму.
– Пора, – коротко сообщил в эфир Трофимов.
И тут же город накрыл видимый даже невооружённым взглядом защитный, электромагнитный купол. Отрезая Улеаборг от связи со всем Миром, но давая защиту от любого проникновения, и даже, частично, от артиллерии.
– Работаем, – бросил он отряду. – Не жестим: сдадутся – берём плен.
– В Сибири полно неосвоенных мест, – хмыкнул Кирилл, один из самых молодых бойцов отряд.
– Именно, – усмехнулся в усы Трофимов.
И его отряд буквально обрушился на растерянно вращающих башками свеев, до которых крайне медленно доходило, что они пришли не за победой, а в ловушку.
Врубившийся в ряды северян отряд был невелик, но механизированные доспехи, вершина военной мысли Империи, делали их практически непобедимыми. И, после выведения из строя нескольких командиров, растерянные северяне не пожелали бесславно помирать, предпочтя бесславно сдаться.
А через час довольный Трофимов с бойцами шёл в баню: последний раз в Улеаборге перед полётом. Финальный «аккорд» его командировки был полезен Империи, успешен, без потерь.
Да даже инспекция начинала сворачиваться: у Трофимова возникло ощущение, что инспекторы подумали, что «сбой» – было ловушкой на северян, инициативой губернатора, или его подчинённых, но тоже с его ведома.
Если бы это причинило Империи вред, то инспекция бы продолжилась. Но в данном случае представители комиссии просто махнули руками: победителей судят только в том случае, если победа горше поражения. А в Улеаборге, как понятно, такого не было.
И тут браслет прямой связи со штабом дивизии завибрировал, что как показало генералу, что электромагнитный купол снят, так и взволновало: на связь на операции он дозволил выходить ТОЛЬКО в случае серьёзных проблем.
– Да! – хмуро рявкнул он в браском.
– Тимофей Игнатьич, нашей информационной службе стала известна новость, о лице, которое вы обозначили…
– Коррроче!
– Граф Марк Мехов, согласно докладу городской жандармерии Выберга, убит несколько минут назад. Снайпер…
– Понял. Благодарю, – закаменев протянул Трофимов, после чего длинно выматерился. – Доберётся, значит. На глаза комиссии не попадётся! – всё громче, наливаясь дурной кровью заорал он. – За мной! – рявкнул он отряду.
– К доспехам?
– Нет. Не понадобится. К губернатору. У меня появились к этому щучьему сыны вопросы, да и у механизированной гвардии тоже, – процедил Трофимов. – Я…потерял близкого человека, но это бывает. Но главное – я, а значит, вся гвардия не выполнила слово!
После чего генерал, с насупленными бойцами направился в кабинет военного губернатора Улеаборга.
Портовый район, Выборг
Владимир удовлетворённо отложил несуразно выглядящее оружие на балку портового крана, достал тонкую сигариллу, закурил и выпустил в вечернее небо клуб ароматного дыма.
Курил он не часто, но на этот раз позволил себе расслабиться вне дома: теперешняя цель была, можно сказать, вершиной в его карьере. Понятно, что он ни с кем не соревновался, просто был лучшим…
Но цели опаснее у него не было. Впрочем, он справился, как и всегда. Убийца поднял рукав и бегло набрал текстовое сообщение:
Цель устранена. Жду расчёт
Расчёт будет в полной мере после подтверждения независимыми источниками.
– Ур-р-роды, – лениво сплюнул с крана Владимир и снова затянулся.
Это было всего лишь несколько раздражающим фактором, не стоящим волнения: рассчитаются, никуда не денутся. Но «проверка», фыркнул убийца. Как будто он хоть раз кого-то подвёл…
Хотя и деньги ему не так уж нужны: профессионалом Владимира делали не гонорары, а искренняя любовь к своей «работе». Предпочитая сложные цели, он ни разу не попадался и всегда был успешен.
В чём ему помогал не слишком сильный, но чрезвычайно полезный в его ремесле Дар. «Ничего важного», как называл его сам Владимир.
Не делая его невидимкой, он работал так, что о нём просто задумывались в самую последнюю очередь. Если задумывались вообще.
То есть, если Владимир встретится один на один в пустой комнате, на безлюдной дороге с человеком – то его, конечно, заметят. Но если будет ещё один прохожий – то внимание «соскользнёт» с Владимира, о нём даже могут забыть.
Что и было одной из причин, по которой он не торопился. Основной, конечно, было то, что он и не любил торопиться. Но даже если жандармы поймут, с какой траектории был произведён выстрел, то очень вряд ли они обратят внимание на кран.
А если случится невероятное, и обратят – пройдёт неделя, а то и больше, прежде чем они отработают варианты. А к тому времени на кране, как понятно, не будет не только Владимира. Но и даже призрачной возможности найти хоть какие-то следы.
Уже сейчас пара рабочих, видевших его краем глаза,
