Последняя битва-2 - Данияр Саматович Сугралинов
Вскоре мы достигли новой храмовой площади, и я убедился, что Дьюла уже давно не тот низкоуровневый строитель, каким я его помнил. Его уровень вырос неимоверно, раз он научился строить по собственным проектам, потому что вряд ли этот храм был построен по типовому. Он был не просто очень красив, он, казалось, парил в воздухе. Желтоватый камень отражал солнечные лучи, и строение сияло золотом. Три шпиля уходили ввысь, их обвивали стеклянные спирали, напоминающие застывшие вихри.
В центре храма располагалась восьмиугольная площадка, по ее периметру были установлены странные трубчатые конструкции. Когда через них проходил даже легкий ветерок, из них лилась мелодия – что-то среднее между пением флейты и колокольным звоном.
Счастливый и довольный Дьюла стоял у входа в храм, вытирая пот со лба. Рядом с ним был Ояма, необычайно торжественный и нарядный в своих бело-лазурных одеяниях. Недалеко от них, в первом ряду зрителей, я увидел друзей.
– Скиф! – воскликнул Дьюла, заметив нас в толпе. – Успел-таки! Ну разве не чудо?
Присутствующие расступились, давая нам пройти. Взгляды толпы перескакивали с меня на Большого По – даже тем, кто не знал его историю, было очевидно, что перед ними существо не совсем обычное.
– Чтоб я провалился! – выругался Бомбовоз. – Это же чертов Большой По!
– Вонючка! – завопила Тисса. – И ты здесь! Неужели больше не воняешь?
– Привет, Уэсли! – помахала ему Ирита.
– Добро пожаловать, Уэсли-сан! – сказал Гирос и поклонился. Он был своего рода фанатом Уэсли, считая его, кхм-кхм, «по-настоящему большим человеком».
На несколько минут Ояма и посвящение храма ушли на второй план. Тисса и Бомбовоз начали мять, тискать и щипать за бока Большого По, а тот довольно их подставлял, гордясь телосложением и внешностью. Ирита смеялась, а Гирос слушал хвастливые речи Ядра развесив уши.
– Какого черта? – тихо спросил у меня Краулер.
– Если коротко: я прокачал Ядро, теперь он может покидать логово и принимать человеческий облик. Скоро у нас будет не просто Чумной мор в союзниках, а Чумной мор на стероидах.
– Легаты?
– Жнец, Морена, Магвай и Айлин. Последние двое божатся, что на нашей стороне. Но По теперь может принять новых, так что есть о чем подумать.
– Понял, – сказал Краулер. – Ладно, потом поговорим, а то Ояма уже смотрит угрожающе…
Мой наставник прервал веселье решительным жестом, дождался тишины и громогласно объявил:
– Пора начинать церемонию!
Он поднялся на возвышение перед храмом. Толпа замерла.
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы освятить храм Старого бога воздуха Лавака, – начал Ояма негромко, но его голос разносился по всей площади. – Его сила пронизывает наш мир от вершин гор до глубин пещер. Его дыхание – в каждом шелесте листвы, в каждом дуновении ветра…
Пока Ояма говорил, я заметил, как ветер вокруг храма начал усиливаться. Музыкальные трубы зазвучали громче, звуки сливались в гармоничную мелодию.
– … И пусть каждый, кто войдет в этот храм, найдет покой в его стенах и силу в его учениях. Да будет этот храм местом, где стихия воздуха обретет голос, а наши молитвы – крылья!
Последние слова Оямы потонули в неожиданном порыве ветра. Пыль с площади взвилась, закручиваясь в вихрь. Он рос, уплотнялся, пока не стал похож на смерч. Затем начал принимать форму – сначала размытую, затем все более четкую.
Перед нами предстал высокий мужчина в одеждах, сотканных из самого воздуха. Его длинные седые волосы и борода колыхались, будто под водой, несмотря на то, что ветер утих.
– Лавак, – выдохнул кто-то из толпы.
Я взглянул на наставника – тот не выглядел удивленным, лишь почтительно склонил голову перед божеством.
– Мой верный Ояма, – голос Лавака звучал как шепот ветра, – не думал, что вновь встречу тебя, да еще при таких обстоятельствах. Ты станешь моим первожрецом, и вместе мы принесем справедливость и обновление в этот израненный мир.
Ояма поднял голову и с волнением ответил:
– Для меня честь служить тебе, Неутомимый Лавак.
Бог ветра провел рукой над головой Оямы, и на мгновение его фигура окуталась серебристым сиянием. Когда оно погасло, одежды Оямы изменились: теперь они были сине-серебристыми, с узорами, напоминающими воздушные потоки. На его голове появился тонкий обруч с крошечным вихрем посередине.
Судя по тому, что я знал о богах, в этот момент они еще и мысленно пообщались. Возможно, Ояма вводил бога ветра в курс дел.
– Отныне ты мой голос и мои руки в этом мире, – произнес Лавак и повернулся к толпе. – Пусть все знают: Старый бог ветра вернулся, и его дыхание вновь наполнит паруса судов, разнесет семена по плодородным землям и смоет скверну с лика Дисгардиума!
Толпа разразилась восторженными криками. Некоторые кланялись, другие просто смотрели с благоговением. Особенно были поражены дикие расы – кобольды и трогги. Рыг’хар в экстазе не отрывал глаз от Лавака.
– Он вообще в курсе про Бездну? – скептически прошептал Краулер. – Похоже, нет.
Тем временем взгляд Лавака остановился на нас. Его глаза походили на два крошечных торнадо; не отрываясь, он изучал меня и моих спутников.
– Скиф, инициал Спящих, – проговорил он. – Мой первожрец рассказал все о тебе и о том, что происходит в мире… Да и за Барьером говорят о тебе. Ты тот, кто объединяет перед лицом Истинного Врага…
Краулер хмыкнул:
– То есть он все же знает о ней.
Лавак же перевел взгляд на Морену и Жнеца и продолжил:
– Включая даже тех, кого я не ожидал здесь увидеть, считая развоплощенными.
Морена выступила вперед, и над площадью разнесся ее голос – тихий, но властный:
– Лавак, старый друг. Мы со Жнецом временно обитаем в этих неживых телах, чтобы помочь Скифу, но придет час, и мы вновь воплотимся.
Лавак склонил голову в знак уважения.
– Рад видеть, что даже развоплощение не властно над вами.
Между ними произошел какой-то безмолвный диалог – я заметил, как изменилось выражение глаз Лавака, как чуть подрагивали его пальцы, словно он отвечал на вопросы, которых я не слышал, и сам что-то спрашивал у Морены и Жнеца.
Наконец он вновь обратился ко мне.
– Скиф, на этом острове я чувствую особую силу, – сказал он. – Здесь слабее Барьер, отделяющий нас, Старых богов, от Дисгардиума. – Он обвел жестом остров. – Не создать ли нам здесь Санктуарий, где мы сможем собираться и восстанавливать силы? Когда придет время, мы встанем с тобой плечом к плечу против Врага.
Не успел я и рта
