Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов
…Отставил пустой цилиндрик. В красной майке без рукавов, красных же баскетбольных шортах и каплевидных солнцезащитных очках он смотрелся поистине чудовищно и грозно. Отодвинув со лба одну из бурых косичек, штурмовик блеснул линзами, поочередно взглянув на каждого из гостей.
— Я давно не работал, Мартин.
— Мне это известно.
— Но еще тебе известно мое кредо, — невесело признал Сантейро, и его пухлые губы изогнулись в улыбке. — Потому и пришел, так?
— Возможно…
Доппельгангер лукавил. Прибыв на жаркий юг Конфедерации, он точно знал, что найдет здесь еще одного подчиненного. Пусть даже и постепенно отходящего от дел. Он чувствовал взгляд здоровяка, пробивающийся из-под очков. Выдержал его, многозначительно пожал плечами. Узнав про филиппинский инцидент, такие как Фаусто, никогда не будут ни обвинять, ни выгораживать его участников. А большего командиру и не требовалось.
— Пятнадцать минут, — равнодушно пробасил Сантейро, выбираясь из кресла. — Только возьму зубную щетку…
Вновь зашелестела бисерная завеса на двери. Казалось, с уходом хозяина в комнате стало чуточку свежее, и даже поперхнувшийся климатизатор заработал с удвоенной мощью.
— Пойми меня правильно, дружище… — Тайпан мотнул подбородком, понизил голос. — Но когда ты рассказал мне об этом парне, я думал ты бредишь…
Исмаэль тоже поднялся из кресла. Обхватил себя руками, будто ему стало прохладно. Подошел к окну и осторожно выглянул в сторону океана.
— Теперь веришь?
— Никаких сомнений. — Варгас прошелся по комнате, рассматривая коллекции ножей на стенах. — Значит, хочешь сказать, он просто берет и соглашается? Шах и мат на месте, без обсуждения и торгов?
— В точку. Шах и мат.
— Даже не уточнив суммы бонусов, условий и прочей ерунды?
— Ага. — Мартин, которого привычки Сантейро поражали не меньше других, предпочел остаться невозмутимым. — Он верит, что Бог не даст ему дурного. И с благодарностью принимает любой его дар.
— Он всегда такой был, или это последствия травмы?
— Спроси его сам, Тайпан, — теперь Данст улыбнулся по-настоящему. — Но пойми его правильно, если получишь в зубы.
— Мороз по коже… — В несколько глотков мексиканец проглотил содержимое банки. Вынул носовой платок, протирая мокрое от пота лицо. — Он что, вудуист? Кровавые жертвоприношения и расчлененные младенцы?
Его узловатый палец осторожно постучал по резной деревянной маске. Та ответила звонким мелодичным звуком, заставив обоих вздрогнуть.
— Не совсем… — Доппельгангер развел руками. — Но если вместо сбора вещей он сейчас занят неким ритуалом на удачу, я не удивлюсь.
— Чокнутый сукин сын… — Было не очень понятно, ругается Варгас, или восхищается. — Работе эта его прихоть не мешает?
— Нисколько.
Данст говорил чистую правду. Он знал Фаусто с шестьдесят четвертого, когда они совершили совместную пешую экскурсию через добрую половину Ливана во время работы Мартина на «Спектраком». После этого Доппельгангер сам привлек темнокожего к работе. Тогда и узнав про его необычную привычку браться за любое предложенное дело. Философия Сантейро могла настораживать, могла пугать и заставлять сомневаться в его здравомыслии. Но сотрудником он был исполнительным и умелым, а потому…
— Ты ему веришь?
— Не больше, чем остальным.
Черная тень снова перечеркнула лучи вечернего солнца. Пешка переоделся в спортивные штаны и ветровку на голое тело, в руке виднелась небольшая дорожная сумка.
— Готов, — отчитался он, и стекла очков опять блеснули.
— Выдвигаемся, — распорядился Мартин, поднимаясь на ноги. — Через час я должен связаться с поверенным, вылет в одиннадцать.
— Рейс заказан надежный? — уточнил Фаусто.
— Нет, официальный. Пока не светимся. Твои документы ждут в камере хранения Лодердейла.
Здоровяк кивнул, вынимая из-за пояса кобуру с пистолетом и оставляя ее на книжной полке. Рядом с глиняным свистком, все еще вызывавшим дрожь мексиканца. Тот, словно спохватившись, вдруг сделал к хозяину дома шаг.
— Значит, вот так просто? — Он склонил голову, изучая Сантейро. — Шах и мат, тебя позвали, ты пошел? Тебе что, религия не позволяет отказываться от работы?
Фаусто вздохнул. Почти незаметно. Чуть-чуть опустилась голова, едва ощутимо поникли плечи. Стекла очков уставились на командира, словно темнокожий штурмовик спрашивал разрешения. В ответ Данст лишь дернул кистью — дескать, твоя воля, можешь и промолчать. А можешь и нагрубить…
— Это, пойми меня правильно, похоже на какое-то миссионерство, да? — Варгас, на фоне Сантейро казавшийся щуплым подростком, в замешательстве потер затылок. — Ты не думай, я не нарываюсь, просто любопытно. Может, ты и бесплатно работал?
На лице штурмовика не дрогнул ни один мускул. Он опустил сумку к ноге, неспешно зачесал сотню косичек за затылок и прихватил мягким зажимом. Оправил очки, казалось, вросшие в лицо, и только после этого негромко ответил:
— Когда-нибудь, youn ede[22], ты все поймешь. — Слова и манера речи, отлично сочетаемые с царящей духотой, накатывали мягкими влажными волнами. Исмаэль нахмурился, едва не подавшись назад. — Поймешь, чью именно работу мы исполняем. И чем приходится жертвовать, чтобы исполнить ее хорошо.
— Чью работу? — Варгас покосился на командира в поисках поддержки, но тот лишь улыбнулся и покачал головой, предлагая выпутываться самому. — Кажется, ты меня неправильно понял. Мы вкалываем на тех, кто платит, amigo. В данном случае, на «Хитоде». Или на Доппи, если тебя так больше устроит. Чего тут вообще понимать?
— Ты обязательно прозреешь, Варгас, — сдержанно, с нотками примирения ответил Фаусто, понимающе кивнув. — Может завтра, а может на смертном одре. Но ты поймешь, как и я, что мы не работаем на Статусы. Не работаем на Клуб, не работаем на своих поверенных и брокеров. Мир погрузился во тьму. Уже давно, очень давно. Уберегая планету от глобальной катастрофы, Благословенный и Избавляющий Легба послал миру нас. Мы отдаем свои тела и души, взамен получая большие деньги. Но это не просто работа, это путь. С которого нельзя сворачивать. И если высшие силы дают нам шанс снова вмешаться… дают возможность
