Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Когда гости стали расходиться, Лидия Ивановна каждому сунула в руки сверток с гостинцами, пирожками с капустой, баночкой варенья, соленым огурчиком.

— Спасибо вам всем, — говорила она, стоя на крыльце и провожая взглядом удаляющихся людей. — За то, что не бросили нас в беде, поддержали. Теперь мы знаем, что не одни на свете.

Когда гости стали расходиться, Галя замешкалась на крыльце, поправляя платок и оглядываясь по сторонам с явной тревогой.

— Что-то не так? — спросил я, заметив ее беспокойство.

— Да вот, — смущенно ответила она, — у Петровых во дворе собака большая, кавказец. Днем на цепи сидит, а вечером его отпускают. Очень боюсь таких.

Действительно, путь к ее дому лежал мимо усадьбы Петровых, где жил огромный пес по кличке Полкан, гроза всех местных кошек и случайных прохожих.

— Тогда провожу, — предложил я. — Все равно мне по пути.

Галя благодарно улыбнулась, и мы пошли по деревенской улице, освещенной неярким светом октябрьской луны. Воздух был свежим и прозрачным, пах опавшей листвой и дымком из печных труб.

Шли мы неспешно, разговаривая о прошедшем вечере. Галя рассказывала, как тронута заботой Лидии Ивановны, как приятно видеть семью зоотехника счастливой и воссоединившейся.

— Знаете, Виктор Алексеевич, — говорила она, придерживая края платка от легкого ветерка, — когда Семен Кузьмич запил, я думала, что все пропало. Такие хорошие люди, а жизнь рушится.

— Трудности бывают у всех, — ответил я. — Главное, чтобы рядом оказались те, кто поможет их преодолеть.

Галя кивнула, и в этот момент я впервые по-настоящему взглянул на нее. Раньше она была для меня просто активисткой, секретарем комсомольской организации, помощницей в различных делах. Но сейчас, в мягком лунном свете, я вдруг увидел совсем другого человека.

Высокая, стройная девушка лет двадцати двух, с правильными чертами лица и удивительно выразительными темными глазами. Волосы, убранные под платок, выбивались непослушными прядками, обрамляя лицо. В ее облике была какая-то особенная, естественная красота, не броская, не кричащая, но очень живая и привлекательная.

— А вы сами не боитесь одиночества? — неожиданно спросила Галя, когда мы миновали опасное место с собакой.

Вопрос застал меня врасплох. Я задумался на мгновение.

— Иногда, — честно признался я. — Особенно вечерами, когда работа закончена, а дома тишина.

— А я думала, что у вас столько дел, что некогда об этом думать, — тихо сказала она.

— Дела это одно, а душевное тепло совсем другое.

Мы подошли к ее дому, небольшой деревянной избе с резными наличниками и палисадником, где росли георгины и астры. У калитки Галя остановилась, обернулась ко мне.

— Спасибо, что проводили, — сказала она, и в голосе слышалась какая-то особенная нежность. — Мне было очень приятно.

В лунном свете ее лицо казалось особенно нежным. Темные глаза смотрели серьезно и доверчиво, на губах играла легкая улыбка.

— Галя, — сказал я, сам не понимая, откуда взялись эти слова, — а можно мне иногда провожать вас домой? Просто так, без всяких собак.

Она слегка покраснела, опустила глаза, потом снова посмотрела на меня:

— Можно, — тихо ответила. — Мне бы это очень понравилось.

Я стоял у калитки еще несколько минут после того, как она скрылась в доме. В окне зажегся свет керосиновой лампы, промелькнула ее тень за занавеской. И вдруг я понял, что вечер стал для меня особенным не только благодаря семейному празднику у зоотехника.

Возвращаясь домой, я думал о том, как странно устроена жизнь. Человек может долго находиться рядом, быть просто знакомым, коллегой, и вдруг, как вспышка, открывается совершенно с другой стороны.

Галя всегда была рядом, помогала в работе, участвовала во всех наших затеях, но только сегодня я увидел в ней женщину. А может, неспроста она все время тянулась ко мне?

Может быть, дело было в особенной атмосфере вечера, в том домашнем тепле, которое излучала семья Кузьмичей? А может, просто пришло время обратить внимание на то, что находится совсем близко, но почему-то раньше оставалось незамеченным.

Дома я долго не мог заснуть, вспоминая ее голос, улыбку, то доверие, с которым она смотрела на меня у калитки.

Алим Тыналин

Фермер 2: Водная жила

Глава 1

Проверка

Много помечтать не удалось. Казалось, только заснул, а уже утро. И опять трезвонит телефон.

— Виктор Алексеевич, — встревоженный голос Кутузова прорезал утреннюю тишину, — у нас проблемы. Большие проблемы.

— Что случилось, Петр Васильевич?

— Приехала комиссия из санэпидстанции. Требуют немедленно прекратить работу с бактериальными культурами. Говорят, что у нас нет лицензии на работу с микроорганизмами.

Я быстро оделся и помчался в районный центр. По дороге размышлял о том, кто мог организовать эту проверку. Совпадение казалось маловероятным, слишком уж вовремя появились контролеры.

В районной ветстанции царила напряженная атмосфера. У входа в лабораторию стояли трое мужчин в серых костюмах, а Кутузов нервно расхаживал по коридору, то и дело поправляя очки.

— Товарищ Корнилов? — обратился ко мне высокий худощавый мужчина лет сорока с бледным лицом и внимательными глазами. — Анатолий Сергеевич Покровский, главный санитарный врач района. Нам нужно поговорить.

В кабинете заведующего ветстанцией комиссия разложила на столе толстые папки с инструкциями и постановлениями. Покровский достал из портфеля протокол проверки, уже наполовину заполненный.

— Согласно постановлению Минздрава СССР от 1969 года, — начал он официальным тоном, — работа с микроорганизмами разрешена только в лицензированных лабораториях. У вас такой лицензии нет.

— Но мы работаем с почвенными бактериями, — возразил я. — Это не патогенные штаммы, они безвредны для человека.

— Микроорганизм есть микроорганизм, — отрезал Покровский. — Без соответствующего разрешения любая работа с ними запрещена. Это прямое нарушение санитарных норм.

Рядом с ним сидел старый знакомый, мужчина в очках, Стукалов, главный ревизор района. Тот самый «сосунок Лаптева», как называл его Громов. Теперь стало ясно, откуда ноги растут у этой проверки.

— Товарищ Покровский, — сказал Стукалов, листая какие-то документы, — здесь еще и нарушения по хранению химических реактивов. Не все склянки промаркированы согласно требованиям.

— Это рабочие растворы, — попытался объяснить Кутузов. — Мы их каждый день готовим свежие.

— Не важно, — махнул рукой санитарный врач. — Требования едины для всех. Я вынужден приостановить работу лаборатории до получения всех необходимых разрешений.

— А