Кризис в Урлии - Карл Шрёдер
Взвились клубы черного дыма, резко обрамляя аэфорийскую метку убежища, висевшую в нескольких кварталах за ним. Когда аэфориане замешкались, Намвар ухватил Соколоу за руку и бросил: «Мой грузовик вон там!».
— Ах, да…
Намвар потащил его прочь, полагая, что сутолока бегущих человеческих фигур разделит их и других аэфорийцев.
Соколоу отстранился.
— Но мы должны подождать…
— Нет времени! Я могу нас туда довезти! — Намвар притворился, что находится на грани паники, что было нетрудно сделать среди всех этих криков и размахивающих рук. Чуть дальше по улице из мужского клуба высыпали одетые в камуфляж фигуры со старыми автоматами АК-47. Это начало мобилизоваться ополчение.
В несколько секунд они с Соколоу оказались у грузовика. «Забирайтесь!» Намвар прыгнул внутрь, когда кто-то выстрелил по детям, поджигавшим машину. Этого оказалось достаточно, чтобы Соколоу заскочил в кабину, несмотря на тревожные крики, доносившиеся от его быстро приближающихся аэфорийских друзей.
Намвар завел двигатель и включил передачу. Только и взвизгнули шины, когда он вырулил на быстро пустеющую улицу и надавил на педаль газа.
— Вот тот момент, когда все пошло не так, — сказал Фостер.
Альберто Торретти наблюдал за тем, как его босс заводит сборище людей в черных смокингах до уровня такого накала, что заставил бы их раскрыть свои бумажники. Торретти стоял в правом переднем углу зала, в то время как кандидат в лидеры Патриотической партии расхаживал по невысокой сцене взад и вперед. Поверх вида толпы толстосумов в поле его зрения накладывались AR-метки, которые показывали уровень заинтересованности и согласия с ним в зале. Кандидат Шон Фостер получал в реальном времени анализ реакции толпы; он соответствующим образом корректировал свое выступление, и пока оно было безупречным.
— Атака на данные наших войск вынесла им всю связь, — говорил Фостер. Позади него на огромном настенном экране появлялись беспорядочные изображения с камер телефонов, на которых люди с дубинками, топорами и ружьями захватывали окраины урлийского лагеря беженцев. — Нам едва удалось ее снова собрать, чтобы остановить нападение, но посмотрите, что произошло за это время. Сразу предупреждаю, картины пойдут нелегкие.
Торретти мелькающие перед ним картинки проигнорировал. К этому времени все уже знали, что толпа убила больше дюжины фермеров и ранила двух канадских солдат. По городу как лесной пожар разлетелся слух, что из лагеря и из домов, где было расквартировано много народа из сельской местности, расползается НП. В самом городе жертв стало гораздо больше, и всего несколько часов назад плохо скоординированный Многонациональный управляющий совет региона объявил военное положение.
Торретти знал, что Фостер был не слишком справедлив к военнослужащим канадских сил, которые отреагировали на нападение. Им несомненно удалось отбить нападавших вопреки отсутствию предупреждения и потере всех средств связи. Впрочем, это не имело значения; что интересовало Торретти, так это как можно было стратегически употребить бесконечное повторение репортажей о беспорядках, чтобы затронуть струны сердец — и кошельки — богатых и влиятельных дам и господ, собравшихся этим вечером. Патриотическая партия все еще была в меньшинстве в парламенте, но показывала тенденцию к росту, и многие относили этот подъем на счет харизмы Фостера. Торретти приходилось признать, что и она внесла свой вклад, однако куда бóльшая часть успеха, как было ему известно, крылась в способности Фостера следовать инструкциям своих кураторов.
Разумеется, программное обеспечение, которое они использовали для когнитивного анализа толпы в режиме реального времени, строго законным не являлось, но с учетом высоких ставок Торретти не составило труда убедить Фостера, что оно оправдано. В конце концов, люди часто сами не знают, чего хотят. Их легко сбить с толку. Рекламные агентства использовали подобные манипуляции постоянно; «серое» программное обеспечение, запущенное Торретти, разработали в Латвии для нужд массового маркетинга. Непосредственно в данный момент оно выводило новые метки над головами ключевых фигур в толпе; эти не купились на аргумент, что у Канады нет законных военных интересов в Южно-Азиатском многонациональном регионе. Торретти бросил острый взгляд на кандидата. Фостер потянулся за своим стаканом с водой — заранее условленный сигнал: он понимает, что следует менять динамику аргументации.
В конце концов, нельзя было просто взять и сказать то, о чем думали все, а именно: Кого волнует, что там у них происходит? Мы на Севере навели у себя порядок, мы заплатили баснословные деньги, чтобы смягчить последствия изменений климата, а Юг тем временем продолжает строить угольные станции и выбрасывать в воздух гигатонны CO2. Для нас пришло время пожинать Климатические Дивиденды; для них — платить за перемены195.
Движение за Дивиденды получило огромный размах по всей Америке и Европе, но в последнее время оно столкнулось с горластой группой экономистов и политических либералов, которые указывали на то, что Север так и так в любом случае получает огромную выгоду от изменения климата. Особенно убедительно это заявление звучало здесь, в Виннипеге, самом быстрорастущем городе Канады196. Многочисленные железнодорожные линии, которые пролегли теперь к Черчиллю, ставшему крупнейшим портом страны197, несли в сердце континента огромные богатства. Перед Фостером стояла задача убедить избирателей, что это неважно; южные страны по-прежнему оставались климатическими нахлебниками и не заслуживали вложения канадских ресурсов и жизней.
— Мы получаем новые доклады о том, как начались беспорядки, — сказал Фостер. Он остановился на краю сцены и раскачивался взад-вперед на пятках. Квадратные челюсти и поседевшие волосы придавали его внешности внушительность, дополняющуюся глубоким и властным голосом. — За несколько часов до их начала в Урлии поменялись оверлеи дополненной реальности. — Он сделал паузу, давая своим словам дойти до слушателей. — Были взломаны не только наши коммуникации в лагере. Весь город претерпел беспрецедентную когнитивную коррекцию.
Когнитивную коррекцию. Торретти пришлось спрятать улыбку. Фостер подхватывал все модные умные словечки, а это выражение было свежайшим эвфемизмом для массовой пропаганды.
— Одновременно были взломаны все виды информационных каналов, — продолжал Фостер, — вставлялись сообщения о новых вспышках НП, искажались другие легитимные новости, чтобы создать впечатление, будто бедняги-фермеры, наводнившие город, распространяют болезнь, и подавлялись новости о том, что НП не распространяется ни через прикосновение, ни через воздух, ни через воду. — Он глубоко вдохнул. — Ни у кого в Урлии нет ресурсов, необходимых для такой атаки. Также нет никаких мотивов для нее ни у кого из соседей Урлии. И мы остаемся, дамы и господа, перед лицом единственного виновника, и
