Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков
— Ах ты, змеюка подколодная… — прошипел неожиданно Артем, еле разжимая зубы. — Значит, и Василиса моя…
— Ох, ты! — развеселился Ящер. — Ты ли это, Кощеюшка? — Скользнул он мельком по так и не изменившейся фигуре майора. — Ну, да ладно — в тесноте да не обиде. В общем, всех прошу к нашему шалашу…
— А я в твоих приглашениях не нуждаюсь, мразь! — отрезал Кощей-Артем, и его глаза сверкнули фосфорным огнем.
— Погоди, ты как это?.. — Нахмурился Ящер и шевельнул в воздухе растопыренными пальцами. — Как сумел обойти?..
— Слишком ты обомшел, дядя! — жестко перебил Змея Кощей. — Я ведь, знаешь, не щи лаптем хлебал все это время — тоже кое-каким фокусам научился. — И Кощей показательно шевельнул головой, превозмогая наложенную Ящером неподвижность.
— Дерзок ты стал, малец! — сокрушенно закивал Ящер, словно добрый дядюшка нерадивому племяннику. — Весьма дерзок…
И вдруг он одним мощным прыжком взвился в воздух, оборачиваясь на лету в громадного и крылатого аспидно-черного змея. Брызнувшие во все стороны кровавые ошметки телесного вместилища Ремизова, не сдерживающие больше его истинную суть, забрызгали меня и Атёма (вернее, Кощея) с ног до головы.
— Гаси его, Хоттабыч! — заорал Бессмертный, метнув в крылатую тварь, уже взмывшую высоко в небо, копьё темной изломанной молнии.
— И чем мне его прикажешь гасить? — затупил я. — Калашом явно не завалишь эту гадину. Да и из ПТРСа не подбить.
А Ящер тем временем уже развернулся в воздухе, нашел взглядом Кощея, который уже сбросил навешенное на него оцепенение, и с торжествующим ревом пошел на таран. Асур кувырнулся вбок, но поскользнулся и плюхнулся лицом прямо в лужу раскаленного жидкого камня. У меня екнуло в груди. Но Кощеич, отряхнув лаву с лица, словно дождевую воду, перекатился через голову и угостил гада еще одной чёрной молнией.
— Сам в Змея обращайся, старый пенёк! — гаркнул он мне изо всех сил. — А то обоих ща на тряпки порвет, гаденыш!
— Так как же?.. Ведь нету во мне силы-то Змиевой!
Действительно, что я сейчас мог противопоставить Ящеру? Если только фигу скрутить? Ведь я уже израсходовал весь свой магический запас (неизвестно каким способом добравшись до него), создавая защитный гравитационный кокон, когда Змей обрушился на нас огненным смерчем, не разбирая ни своих, ни чужих.
И что мне сделать сейчас, старому, но от этого не менее наивному дураку? Где взять Сил, когда пуст резерв? Как вывернуться, когда даже сама магия в этом мире, если и работает, то через пень-колоду? Я задрал голову к небу, наблюдая, как Ящер, неслабо так отоваренный молнией Кощея, закладывает очередной вираж.
— Я так долго не продержусь! — Сигнализировал мне бессмертный братишка. — Черт, ну что за мир? Совершенно отсутствует магический поток!
Короче, если я сейчас что-нибудь не придумаю, нам с Кощеем будет не до веселья. Реально, где сил-то взять? Ну, не у солнышка же красного просить? Или у ветра? Или у Матери Сырой Земли, как в тех сказках…
И тут до меня начало доходить: а не этому ли учила меня Яга? Чувствовать воплощение той единой и животворящей Силы, которая пронизывает все Мироздание? Той Силы, которую я всю жизнь (даже мою вторую магическую) тупо игнорировал, отказывая в признании и существовании.
Я понял, что другого выхода у меня просто нет. Понял, что пора перестать быть Хоттабычем, привыкшим щелкать пальцами и получать всё по щучьему веленью. Пора вспомнить уроки моей древней, как сам мир, учительницы.
— Хоттабыч! Ты бы поторопился! — Кощей развернул над нашими головами магический купол, защитив от ядовитого огненного плевка грёбаной летающей ящерицы. Полыхающая субстанция растеклась по энергетическому кокону, но прожечь его так и не смогла.
— Держись, твое бессмертие! Мне нужна минута! Всего одна минута! — крикнул я, отскакивая к подножию черной базальтовой скалы.
— Ты с ума сошел, старый? Какая минута⁈ — взревел Асур, едва удерживая купол после очередного артналёта Ящера.
Но я уже не слушал. Я вскарабкался на плоский, еще теплый от недавнего жара камень, скрестил ноги по-турецки — до лотоса мои старые кости не дотягивали — и закрыл глаза. Невзирая на оглушительный рев Ящера, на свист рассекаемого воздуха, на зловещее шипение ядовитой слюны, я попытался отрешиться от всего. От страха, от паники, от мыслей о неминуемой гибели. Я просто сидел и дышал.
И память, как вспышка молнии, озарила сознание. Я снова был в ее избушке на опушке леса, что существует на границе миров.
— Ты не пытайся Силой давить! — мягко бубнила она, суя в печь очередной сдобный пирожок. — Магия — она не в пальцах твоих кривых. Она — везде. В воздухе, которым дышишь. В земле, на которой стоишь. В воде, что пьешь. Ты её не вызываешь, ты её чувствуешь! Ты в ней растворяешься, как комочек сахара в чае! Хочешь — становишься резвым ветром, хочешь — бескрайним морем, да хоть становым хребтом земли, или космической тишиной между бесконечными звездами. Вот она — настоящая Сила — в единении с Миром! Сила могучая и неиссякаемая! Пока не поймешь этого, так и останешься жалким фокусником с зайцем в шляпе…
Как же я был глуп тогда! Ведь она пыталась вложить в меня Истину, которую я не был готов принять. И сейчас, под смертоносным небом, заливаемом ядовитым огнем, я попытался сделать то, о чем она говорила. Я не стал искать Силу в себе — я знал, что там пусто. Вместо этого я попытался раствориться в окружающем мире, пропустить его сквозь себя, стать его частью, его отражением, его эхом.
И произошло нечто. Шум битвы не стих, но он словно отодвинулся, стал фоном. А на передний план вышло нечто иное. Тихое, мощное, древнее. Я почувствовал медленное, величавое биение — будто сама планета дышала подо мной. Я ощутил легкое, почти невесомое прикосновение — будто ветерок, рожденный где-то за тысячу верст, дотронулся до моей щеки. И я увидел — нет, не глазами, а всем существом — не слепящую вспышку, а ровный, спокойный, всепроникающий Свет, льющийся отовсюду: из трещин в камнях, из раскаленной лавы, из самого воздуха.
Это и была она. Та самая Сила. Не магия, которую можно израсходовать, а настоящий фундамент мироздания. И она была везде. И она была готова. Только протяни руку…
И я протянул, но не получил ровным счётом ничего! Зато перед моим внутренним взором замельтешили знакомые мне «картинки». Вот, вот он мой, невыученный, неусвоенный урок старого глупца, который доживши
