Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин

Когда вышел, нос к носу столкнулся с очередью из Лакроссы и княжны. Рядом было ещё несколько туалетов, но, судя по звукам, тоже занятые.

— Предупреждаю, — честно признался я, — там хуже, чем в лаборатории алхимика в неудачный день.

— Да мне всё равно! — страдальчески взвыла княжна и заскочила, прошмыгнув мимо меня и ошарашенной оркессы.

Из-за двери раздался вой, полный боли и отчаяния. А я предупреждал…

У Лакроссы кровь отхлынула от лица. Девушка прошептала непослушными губами:

— Я, пожалуй… ещё потерплю…

Да, подставил князь с ужином. Что это, блин, за дела? Скорее бы в Петербург — там хоть еда нормальная…

К слову, поезд летел с хорошей скоростью. Обещали, что уже к завтрашнему вечеру мы будем в столице. При этом скорость абсолютно не чувствовалась. Вагоны были оборудованы так хорошо, что казались отсечёнными от внешнего мира. Ни чувства движения, ни вибрации, ни стука колёс. Только мягкое покачивание на поворотах. Не знаю, что тут за рессоры такие или подвеска, но моё почтение.

Только, если честно, мне это не нравилось. Слишком идеально. Будто в противовес дерьмовому ужину. Поезд, полный противоречий.

Ладно, это у меня уже бред в голову лезет из-за лёгкого пищевого отравления. Вообще, я удивлён: обычно мой желудок и не с таким справлялся. На всякий случай я просканировал магическим и духовным зрениями поезд, но… ничего не увидел. Как и ожидал, вагоны экранированы. Буду думать, что это просто настолько плохая еда. Травить нас просто нет смысла.

Вернулся в вагон-гостиную, где мы ужинали. Всё равно сон не шёл после такого стресса. У одного из окон обнаружил сидящего князя Тарасова. Он как раз крутил ручку, опускающую бронепластину. За стеклом проносился тёмный глухой лес, а в самом вагоне царила почти полная тьма. Только маленький рожок светился над столиком у окна. Князь увидел меня через отражение.

— А, барон, тоже не спится? Прошу, составьте мне компанию. — Он указал на стул напротив.

Стул, будто специально, был больше обычного, широкой и прочный.

Впрочем, ладно, мне действительно не спится, а так хоть узнаю о нём побольше и решу, стоит ли требовать свой долг.

Сев, взглянул в окно и увидел полную луну над заснеженным лесом.

— Красиво, не правда ли? — проследил за моим взглядом Тарасов. Он расслабленно откинулся на своём кресле. Одна его рука покоилась на подлокотнике, другая свободно лежала на набалдашнике трости, стоявшей на полу. — Люблю этот отрезок путей. По прихоти судьбы, это довольно глухие места, хоть мы и находимся почти в центре Империи. Земли, владельцы которых или продали их, или отказались, и те оказались никому не нужны. Или новые владельцы не придумали, как извлечь из них выгоду. Все дороги далеко, ближайшая жилая деревня находится в баронстве Лексовых. Да и там живут в основном старики… Выпьете? — Он протянул руку к графину на столике между нами и плеснул в бокалы тёмно-янтарный напиток.

Я на всякий случай просканировал его магическим и духовным зрениями. Ничего. Обычный алкоголь.

— Американский бурбон, — произнёс Тарасов. — Лучший в своём сегменте. Не отравлено, не переживайте.

Я удивлённо приподнял бровь. Заметил, что я проверяю напиток? Силён, князь, силён…

Отхлебнув напитка, который оказался сладковатым на вкус, я заговорил:

— Мне тоже по душе глухомань. Нет других людей. Проще оставаться свободным. Я бы и свои земли превратил в такие же глухие места, если бы мог.

Князь улыбнулся и кивнул, после чего отпил из бокала и отвернулся к окну.

— Да мы с вами почти родственные души, барон. Только я люблю… Как вы сказали? Глухомань! За её первозданность. Чистый и неприкрытый хаос, вечная борьба между разными формами жизни и с самим мирозданием. И вот результат, на который мы сейчас смотрим. Вы верно заметили. Это настоящая свобода. А человек — существо, которое находится в плену собственных заблуждений.

— Разве? Заблуждения и делают человека человеком, — хмыкнул я. — Говорят, однажды обезьяна заблудилась и пришла в эльфийский лес. Затем нашла палку и загнала этих самых эльфов на деревья. Так и стала человеком.

Князь рассмеялся.

— Точно, именно с палки и пары тумаков начались люди. А потом и остальные расы. Но я бы предпочёл, чтобы она не брала ту палку, а убила и съела тех эльфов. Как и полагается хищнику. Человек ведь по сути хищник, что вышел из хаоса, а затем облачился в кожуру цивилизации. Только эта тонкая оболочка и отделяет нас от того, кем мы являемся на самом деле. Как здесь, — он постучал тростью по стеклу. — В глубине души и вы, и я, и даже Император — хищники, цель существования которых — пожирать более слабых. И это нормально. Таков уклад жизни и закон великого хаоса, в котором мы все сейчас и живём. Хотим мы того или нет.

Я пожал плечами и отхлебнул бурбона. Вкусный, но не моё. Слишком сладко, как ложь. Если уж травить себя, то по-честному, без вранья.

— Именно поэтому, кстати, каждый раз здесь новый повар, — вдруг сказал он. — Моя дань хаосу. Полагаю, вы это и так заметили! — хохотнул князь, глядя, как я скривился.

Нет, причуды богатых и влиятельных мне никогда не понять.

Мы уже молчали какое-то время, как вдруг по вагону пошла ритмичная вибрация. Тун-тун-тун… А затем в окне мелькнули светлячки снарядов, улетающие в сторону. Князь вскочил с кресла.

— Монстры? — спросил я, не понимая, чего он так резко реагирует. В глухих местах это не редкость.

— Не знаю… — шепнул он. — Крупный калибр бьёт.

Тун.

Очередной светлячок улетел в лес. А потом потянулись в ту же сторону кривые строчки пулемётных очередей. Вагон завибрировал сильнее — вступили в бой орудия на крыше нашего и соседних вагонов. К слову, их было совсем немного, пять, если не считать локомотив.

— Плохи дела, — вырвалось у меня.

Потому что увидел, как пулемёт стреляет в лес прямо рядом с вагоном. А лес… шевелится! Будто сотни серых тварей бежали между стволами деревьев, огибали и обтекали их, точно поток, и не очень-то от нас отставали при этом!

Хорошо, что Альфачик и Гоша не где-то там, а на моём дирижабле вместе с Верещагиным и Никоном во главе моей дружины. Вот только летят они напрямик в столицу.

В следующий миг страшный удар сотряс поезд, и он опасно накренился.

* * *

Китежград

Несколько часов назад

Цесаревич Алексей стоял перед большим двухметровым зеркалом и внимательно разглядывал своё отражение. Оно ему нравилось.

— Просто идеально, — сказал он, а