Батиплан - Дмитрий Валентинович Янковский
Эллинг для батиплана был готов давно, хотя странно называть эллингом помещение, настолько удаленное от океана. Но все же это был именно эллинг — место стоянки корабля. Причем корабля боевого, каким мы его видели в самом ближайшем будущем. Как и все помещения нашей базы, эллинг располагался под землей, поэтому тяжелые грузы можно было доставить туда только по пандусу.
Мы вставили рации в уши, после чего Катя с Борисом выбрались на поверхность, чтобы встретить транспорт, а я прогрел турбины тягача и вывел его неповоротливую металлическую тушу по пандусу. Мощная машина двигалась не спеша, но скорости от нее и не требовалось.
— Транспорт прибыл! — услышал я в эфире голос Бориса. — Ты где?
— Почти на поверхности! — ответил я, щурясь от дневного света, ударившего через раздвинувшиеся створки ворот. — Северный пандус.
— Отлично, ждем тебя у дороги.
Тягач, вращая колесами из тяжелого литого эластида, выполз из подземелья. Я прильнул к лобовому акриловому фонарю, чтобы увидеть заводской транспорт отвыкшими от солнца глазами. Платформа с нашим новорожденным батипланом заняла всю дорогу. Уж не знаю, каким образом ее тащили с монорельсового узла, то ли в объезд города, то ли перекрывали движение по главным улицам. Но сейчас это уже не имело никакого значения — все счета были оплачены.
Сам же батиплан даже издали поражал воображение — он представлял собой, если говорить попросту, продолговатый композитовый блин шириной двенадцать метров и длиной двадцать пять. Хотя блином его можно было назвать очень условно, поскольку толстоват он был для блина — полных три метра высоты в самом широком сечении. Пока я подгонял наш тягач, Борис помог стропальщикам отцепить заводской транспорт от платформы. Он заверил документы о приемке груза и махнул рукой — мол, свободны.
Остановившись перед платформой, я, не останавливая турбины, соскочил с подножки тягача и прошелся вдоль, задрав голову, борта батиплана, ведя ладонью по гладкому его боку.
— Как тебе? — спросил Борис, не скрывая восторга.
— На чертежах эта штука выглядела скромнее, — рассмеялся я.
— Тащи его в эллинг, там будем разбираться.
Вскарабкавшись в кабину, я сдал тягачом назад, позволяя Борису закрепить сцепку платформы, затем потихоньку подал машину вперед, выруливая в сторону пандуса. Платформа с батипланом медленно катилась следом за мной.
— Нормально идешь! — сказал в эфире Борис.
— Не учи ученого, — беззлобно огрызнулся я.
Через полчаса я аккуратно загнал платформу в эллинг. Катя с Борисом ждали меня в нетерпении, но мне не меньше, чем им, хотелось забраться во внутренности подводного аппарата.
— Ну что, на борт? — глянул на нас Борис.
— Погоди! — остановила его Катя. — Кажется, нельзя ступать на борт судна, пока ему не дали названия.
— Ну вот… — Борис нахмурился. — Из-за древних предрассудков теперь до вечера будем придумывать имя этой посудине.
— Придумывать его не нам, — возразила Катя.
— А кому? — удивился Борис.
— Андрею, естественно. Его же была идея!
Честно говоря, я о своем вкладе в постройку батиплана никогда особо не думал. Просто пару лет назад это была моя идея фикс, я много думал о скоростном подводном судне, но не хватало знаний на фактическую разработку проекта. По большому счету, не хватало средств, а средства мы добывали вместе. Кое-кто на это даже жизнь положил.
— Пожалуй, ты права, — согласился Борис. — Что скажешь, Андрей?
— Опять на меня свалили… — пробурчал я с притворным недовольством.
На самом деле оказанная честь была мне приятна, чего уж тут говорить. Мелькнула мысль назвать батиплан «Ольгой», в честь храброй девчонки, вместе со мной вступившей в схватку с торпедами. Но, чуть подумав, я от этого отказался. Во-первых, не хотелось давать нежное женское имя боевому кораблю, во-вторых, если уж давать женское имя, то следовало назвать корабль «Катей». Поэтому вопрос с женскими именами я закрыл почти сразу, чтобы не вносить даже намека на какой-либо раздор. К тому же был человек в моей жизни, вклад которого в постройку батиплана не подлежал сомнению, был весомым и материальным.
— Надо назвать его «Коча», — предложил я.
— Пожалуй, — кивнул Борис.
— Вроде бы о борт корабля бутылку вина надо разбить при крещении, — вспомнила Катя.
— И где мы ее сейчас найдем? — покосился я на нее.
— Я приготовила, -- с улыбкой ответила она. -- Я прочитала все, что смогла, про ритуалы на флоте.
— Ну ты даешь, — усмехнулся Борис. -- Могла бы у меня спросить, я же настоящий военный моряк.
-- Это был сюрприз. -- Катя отошла к стене эллинга и достала из-за водяного гидранта припрятанное вино.
— Ты придумал имя, ты и кидай, — протянула она мне бутылку.
Я взял бутыль за горлышко и взвесил в руке.
— В мое время говорили, что промахнуться -- дурная примета, — сказал Борис.
— Еще накаркай под руку… — пробурчал я.
Отойдя на пару шагов, я прицелился.
— Нарекаю тебя «Кочей»! — сказал я на ходу придуманную формулу и метнул бутылку в блестящий бок батиплана.
Она разлетелась вдребезги, расплескав белое вино по полу. Катя с Борисом одновременно вздохнули с облегчением.
— Теперь можно и на борт, — довольно кивнул Борис. — Кстати, очень хорошее имя для боевого корабля.
— Единственно возможное, — пожал я плечами.
— Не только поэтому.
— А почему еще?
— Коча убил много торпед, — веско ответил Борис.
Я об этом не подумал, когда придумывал название, но он был прав.
Мы втроем вскарабкались по лесенке на платформу и двинулись вдоль борта к шлюзу. Он располагался чуть выше ватерлинии, как раз на уровне площадки, где мы оказались. Борис набрал цифровой код на панели управления.
— Наизусть помнишь? — удивилась Катя.
— Я заказал такой код, который никто не забудет, — ответил он. — Это дата подъема золота.
— Дата гибели Кочи, — поправил я его.
Он не ответил. Шлюзовой
