"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная
От мысли о шаре, его передёрнуло: воспоминание о липучке преследовало его с утра.
Впрочем, чем лучше та ситуация, в которой они оказались после збуна? С пострадавшими на руках?
Свим задыхался, внутри его всё кипело, он не мог найти выхода. А Харан стоял и ждал его решения. И молодые дурбы исподлобья поглядывали на него, а во взглядах требование – решай, коль скоро ты у нас предводитель! На своего командира – Зливана – они никаких надежд не возлагали: он один из них.
Подошёл Камрат. За ним, не отступая ни на шаг, – Грения. Глаза в пол лица, смеющиеся и счастливые. Прильнула к Камрату головой и плечом и с жалостливым недоумением смотрела на Сулона, словно осуждала его: как можно быть в таком плачевном состоянии, если вокруг всё так хорошо и… Камрат рядом?
…Ей только двадцать лет. Отрочество. К Камрату она испытывала непонятное для себя чувство. Восторг от его силы и красоты, тепло отеческой заботы о ней с его стороны, дружеское отношение. Да, всё это. Но во всём этом нашло приют ещё что-то, чего она ещё не знала, а лишь слышала от женщин, а потому не могла назвать и, значит, осмыслить охватывающее волнение всякий раз, когда Камрат разговаривал с нею, обращал своё внимание к ней или касался её. Сердце замирало от его близости…
Свим, мрачный от обуреваемых его нерадостных размышлений, вскинул глаза на Камрата, ища в нём поддержки. Он свято верил в него. Догадка, когда-то подсказанная Малионом, а, может быть, и утверждение о роли Камрата в неуязвимости людей и иных разумных, находящихся с ним рядом, пропитала дух Свима. Нет, он, конечно, не надеялся, что Камрат сейчас скажет некие слова и после этого всё образуется, и в то же самое время ожидал какого-то невероятного выхода из тупика. Во всяком случае, из тупика, возникшем в его голове.
Харан, по-видимому, тоже подумал о том же, что и Свим. Он сухо передал Камрату свои выводы о состоянии дурбов.
– Мне тебя не учить, – нагнув голову к Харану, сказал Камрат. – Глаза ему завязать…
– Об этом мы со Свимом уже решили. У него шея вся в язвах.
– А шею обмотаем моей курткой. И понесём…
Свим вздохнул. Всё, что сказал Камрат, было явным с самого начала. Куртку вот предложил свою. И – только.
– Здоровый он. Тяжёлый.
– Но стоять нельзя, – возразил Камрат на реплику Зливана. – На берегу болота, в зарослях, подумаем, что с ним делать.
– Это – да.
Свим, Харан и Камрат переглянулись.
– Надо идти, – решительно сказал Свим. – Зливан, Сулона будем нести по очереди. Распорядись среди своих.
С пострадавшими от збуна отряд двигался медленно, но и шар тескомовцев также медлил их нагонять.
Появление шара тескомовцы отметили радостными восклицаниями. Но появление из его гондолы кроме пилота, ещё четверых наблюдателей, поубавила их радость. Шар имел полный экипаж, и возможность воспользоваться для уменьшения тяжести перехода на десяток-другой свиджей для подавляющего числа наземных тескомовцев отпадала. Может быть, поднимется кто-то один, да и то вернее всего, думерт…
Мерсьек хмурил густые брови. С памятной Тлуману весенней встречи на Сажанее, командир воздушных тескомовцев сильно похудел, у губ и крыльев носа обозначились старящие его складки. И весь вид его был крайне утомленным. Из гондолы он не выпрыгнул, как это делал всегда, а вышел, устало переставляя ноги. Улыбка от встречи со знакомцем едва тронула его впалые щёки, да прищур глаз обозначил отраду встречи.
– Что, опять погоня? И за теми же?
Тлуман развёл руки, улыбнулся, но тоже сдержанно.
– Ты прав. Возможно, за теми же… Не пролетело и четверти года, как всё повторяется.
– Да уж… И Присмет, вижу, опять при тебе
– А что ему ещё делать?
– А вот здесь ты прав.
Присмету намёки тескомовцев в его адрес не понравились. Он окинул их тяжёлым взглядом, перевёл взгляд на шар, на гондолу – из неё экипаж пока что не сходил, собираясь, по-видимому, вылететь на разведку тут же.
«Как был я для них чужим, так и остался», – подумал Присмет безрадостно с жёсткой мыслью о завершённости поиска своего места среди сотрудников Тескома. Они смотрели на него и терпели его как инородное тело, неудобное, но пока что терпимое лишь в силу необходимости. Всплеск восхищения им во время переправы с острова на остров в виду монстра, прошёл быстро и бесследно. Он превратился для них в мишень заглазных шуток, не всегда безобидных, на которые ещё год назад он мог бы ответить так, что шутникам надолго запомнились бы его руки, приложенным к их ухмыляющимся рожам.
Но не только это раздражало Присмета. А общее внимание к тому, как, что и сколько он ест. Но поскольку он есть хотел всегда и старался утолить голод при любой возможности, то постоянно ощущал явно не сочувствующие взгляды спутников к его неодолимой потребности, а, вернее, потребности его большого сильного тела в еде.
Думерт и Мерсьек уже позабыли о нём и оживлённо обсуждали план первой воздушной разведки, а Присмет всё ещё ворочал в голове каменной тяжести, но пустые по содержанию, невысказанные тескомовцам слова обиды.
– Опережают нас свиджей на двадцать. Идут по направлению … – Тлуман безмолвно пошевелил губами, словно предварительно осмысливал подготовленное высказывание. – По всему, туда, где Дорога Страха входит в Болото Первое.
– Я, догоняя вас, подумал о том же. Справа от вас, вдоль берега Болота идёт ещё одна большая группа. Вода уже отступила, но они держаться зарослей старого берега. К тому же за вами, след в след, идёт ещё одна группа. Небольшая, правда.
Тлуман криво усмехнулся.
– Спешат… Всем не терпится. Бросились все, кому не лень. А эти, что вдоль берега, – люди?
– Мы летели утром. Они только-только просыпались. Но мне показалось, что людей там немного. Впрочем, сверху не так просто отличить человека от выродка.
– А те, что за нами?
– Тоже плохо рассмотрели. Сегодня, когда будем к вам возвращаться, посмотрю. Вы – за нами?
– У нас сегодня днёвка. Устали. Они будто бегут, и мы за ними. С вами нам будет проще. Не надо без конца уточнять, куда они свернули, и где устроили остановку на день. Да и уточнить надо, кто идёт там. Может быть, и Свим. Камрата не видели, но вдруг. Недаром там затесался Ольдим. И женщины опять при них… И даже девочки. На Сажанее, помнишь, ведь был тот
