Дисгардиум 7.2. День свободы - Данияр Саматович Сугралинов
Что бы я ни решил, пока это остается только в мыслях — выбор не сделан.
К середине дня я вернулся к рейду. Завидев меня, Кетцаль покачал головой:
— Так и не нашли. Опросили неписей, никто ее не видел. Пора спускаться.
— Плохо. Что ж, спускайтесь, а я проведаю Аваддона, надо кое-что проверить.
Союзники побежали к пропасти. Намного опередив их, я камнем упал в Провал.
Как только из врат 666-го этажа выстрелило щупальце Аваддона, я ушел в Ясность и проскользнул внутрь инстанса. Там-то впервые и увидел финального босса во всем его величии, от которого захватывало дух.
Размерами Аваддон почти не уступал Монтозавру — метров пятьдесят, не меньше. Антрацитовый, с кожистыми порванными крыльями, отливающими багрянцем. На мускулистом торсе треугольная башка, заканчивающаяся двумя парами рогов: снаружи длинные и тонкие, в середине головы короткие, будто декоративные. Предплечья защищены шипастыми наручами, а низ — кольчужной повязкой на широком ремне. Огромные копыта Аваддона могли бы легко раздавить «Буйную флягу» в Тристаде.
Он замер у входа в огромную пещеру, своды которой поддерживались колоннами, расположенными через каждые десять метров. Весь этаж был овальным гротом размером с три футбольных стадиона, боковых ходов не наблюдалось. Бездна, инстанс слишком большой, первоначальная идея не сработает. Придется идти на самый крайний вариант, о котором и думать не хотелось…
Я сфокусировался на профиле босса:
Аваддон Сокрушитель, высший демон, страж врат 666-го уровня
Финальный босс Демонических игр.
Очки жизни: 9,3 млрд / 9,3 млрд.
Сколько? Девять миллиардов! Столько жизни нам не вынести…
Мои худшие опасения оправдались. До последнего я надеялся, что масштабирование финального босса будет более щадящим. Ведь даже мне, со всеми моими особыми способностями, придется нанести не менее тысячи ударов Молотами, чтобы снести столько жизни! И это считая, что каждый прием нанесет полный, неурезанный, урон!
Похоже, другого выхода нет, и от союзников придется избавляться. Только так можно победить в Демонических играх, и теперь мне предстоит ударить им в спины…
Поднявшись, на 531-м этаже я приземлился у распахнутых врат. За ними виднелись стены Лабиринта Деспота, по которому я блуждал, пытаясь оторваться от вездесущего будущего соратника. Внутрь я тогда попал, будучи 1-го уровня, а выходил — 102-го. Вроде и недавно было, а как будто в прошлой жизни.
Вскоре рядом материализовался Деспот. Вышел, как всегда, из ниоткуда.
— Спрошу еще раз. Точно не поможешь против Аваддона?
— И снова мой ответ «нет», — ответил демон.
— Тогда сделай кое-что другое…
Выслушав меня, Деспот удивился, осклабился, дыхнув жаром:
— Удивил так удивил, соратник! Жаль, стертая метка Спящих сокрыла твою душу, но и так вижу, что Преисподняя до нее дотянулась. Здесь велико влияние Хаоса… И до тебя добралась трехголовая тварь! Хорошо. Я выполню твое желание.
Союзники… хотя можно ли их так назвать после того, что я задумал? В общем, используя Перо и держась за руки, все уже падали. Я подхватил их в районе 300-го этажа и потащил, как вереницу воздушных шариков, к вратам 655-го уровня.
— Что там, финальный босс на месте? — весело поинтересовался Кетцаль и качнул головой в сторону Цветика. — Не испугался нашей Дикой дивизии?
Поэт, опустив веки, беззвучно шевелил губами. Став вчера худшим игроком второй день подряд, он не расстроился — дебаф сегодня лишь снизил ему шанс критического урона на 25%. Сейчас Цветик, кажется, докачивал Поэзию до второго ранга, чтобы усилить вдохновляющую силу ремесла. В отличие от песен бардов, стихи особого эффекта не приносили, но в нашем положении все было нелишним. Даже те доли процентов к скорости атаки и урону, что дадут вирши Цветика. Вернее, дали бы…
— На месте, — ответил я.
Титан удовлетворенно кивнул. Дождавшись, пока все приземлятся, я оставил их готовиться к бою, а сам поднялся повыше, чтобы использовать время на прокачку Медитации. А заодно еще раз все обдумать.
Прокачать навык не удалось, было не до созерцания, так что через полчаса я вернулся к рейду.
Все были наготове и ждали только меня. В сторонке поднял голову Хеллфиш:
— Что с едой, шеф?
— Готовлю, еще пара минут, — откликнулся Нобу.
Хоббит возился у костра, стряпая рейдовый завтрак: Омлет Окаянной бреши. Заранее блюдо было не приготовить — вся демоническая еда на следующий день портится.
Закончив с готовкой, Нобу приблизился ко мне, протянул миску с рейдовой едой и кружку с Адским отваром — что-то вроде кофе, которое пузырилось и вспыхивало огнем:
— Поешь и выпей, босс.
Подошел алхимик Добряк и выдал мне несколько боевых эликсиров:
— Новые, только изобрел. Со старыми не стакаются, так что пей эти.
Пока я поглощал усиления, Цветик прочитал мне вдохновляющее стихотворение, Мишель с Элисон накинули несколько регенерирующих бафов, а Кара набросил Морозный щит.
Я оглядел решительные лица:
— Все готовы?
— Да! — проревел рейд.
— Готовы! — завизжали девчонки.
— Пойдем и порвем демоническую тварь! — потрясая кулачками, воскликнул седовласый гном Мейстер.
— Да! — Дестини тоже поддалась всеобщему воодушевлению. — Закончим Игры героями!
Мы пешком отправились вниз, подбадривая друг друга, и остановились на 660-м этаже. Здесь проходила незримая граница, дальше которой не вытягивались руки финального босса.
— А теперь очень быстро вспоминаем порядок действий! — объявил Кетцаль.
Он скороговоркой повторил задуманную тактику. Моей задачей было отвлечь Аваддона и забрать его агро, чтобы остальные спустились на Гномьих парашютах, созданных инженером Джокером, и вошли внутрь. Одновременно с ними я, держащий демонические конечности на себе, должен влететь в логово демона, а там… Там как пойдет. Возможности босса нам неизвестны — ожидать можно чего угодно. Впрочем, союзников к тому времени это будет волновать в последнюю очередь.
— С богом, Скиф, — сказал Кетцаль.
— Во имя Нергала! — крикнула Элисон.
— Да не пробудятся… — тихо произнес Хеллфиш, но я услышал.
Посыпались пожелания удачи. Девчонки чуть не расплакались, обняли меня, словно провожали на войну, но на деле это я отправлял их на смерть. Как же хотелось во всем признаться, объяснить! Но я сдержался.
Кивнув, сделал глубокий вдох, как перед нырком в глубину, и шагнул в пропасть. Обернувшись, увидел, как все прыгают следом, и их парашюты раскрываются.
В глубине души заворочалась совесть, вцепилась в горло мертвой хваткой. Видеть товарищей,
