Придворный Медик - Алексей Аржанов

Да, получается так, что Гаврилов получает незаслуженную похвалу, но встревать в разговор и что-то доказывать было бы подло с моей стороны. Наставник и сам всё прекрасно понимает.

— Рад, что проверка прошла успешно, — выдохнул Евгений Кириллович. — Но на самом деле… Эм… Владимир Борисович, я заполнял протоколы не один. Мне здорово помог Павел Андреевич.

Вот этого я точно никак не мог предсказать! Чтобы Гаврилов, который только что собирался меня уволить, просто взял и разделил со мной мои же заслуги? Что ж, это очень благородно с его стороны.

Хотя он мог сказать это, поскольку опасался, что я расскажу Миротворцеву правду, поэтому и сделал этот ход первым.

— Да ну? — вскинул брови заведующий. — Господин Булгаков? Ваш помощник? — Миротворцев окинул меня оценивающим взглядом. — Он ведь у нас даже второй день не доработал. Когда бы он успел вам помочь?

— На самом деле господин Булгаков — очень способный помощник, — заявил Гаврилов. — Верно ведь, Павел Андреевич?

Да что тут вообще творится?

— Я лишь взглянул на протоколы Евгения Кирилловича свежим взглядом. На все пятьдесят штук, — ответил я.

— Что ж, господин Гаврилов, — изумился Миротворцев. — Вам действительно очень повезло с помощником. Если вы оба и дальше продолжите в том же духе, то у нас повысится процент излеченных пациентов! И на проверках мне больше не придётся так за вас краснеть.

— Мы будем стараться, Владимир Борисович, — кивнул Гаврилов.

— Буду на это рассчитывать, — ответил заведующий и тут же уставился в документы, разложенные на столе. Повисла тяжёлая пауза. И лишь через минуту Миротворцев вспомнил о том, что мы сидим с ним в одном кабинете. — Вы всё ещё здесь? Свободны, господа! Работаем!

Мы с Гавриловым тут же покинули обитель Миротворцева и направились к своим кабинетам. За весь путь Евгений Кириллович не проронил ни слова.

Лишь когда я собрался зайти в свою каморку, он бросил мне:

— Булгаков. В мой кабинет.

Когда мы оказались внутри, Евгений Кириллович тут же подошёл к аптечке скорой помощи, достал оттуда какую-то таблетку и закинул её к себе под язык.

Учитывая, что его давление уже упало, думаю, он только что принял успокоительное.

— Вы без спроса изменили мои протоколы, — разжёвывая таблетку, произнёс наставник.

— Не за что, — ответил я.

— Избавьте меня от своей дерзости! — выдохнул он и устало рухнул на свой стул. — Вы опять меня не послушались. Но на этот раз это принесло пользу. И я понимаю, что вынужден попросить у вас прощения. Похоже, я и вправду был слишком несправедлив к вам.

— Так вы всё-таки передумали меня увольнять? — спросил я.

— Передумал. Да и настоящего повода для этого не было, если уж на то пошло. Мне не следовало бросаться такими угрозами. Просто, если честно, я с самого начала не хотел брать себе помощника. У меня нет желания рисковать и доверять больных новичку, поэтому я и решил оградить вас от пациентов. Однако, пока вы вели беседу с командиром охраны, ко мне заходил наш нейролекарь — Алексей Георгиевич. Он на удивление очень хорошо о вас отзывался. И я не сказал бы, что он склонен разбрасываться хвалебными отзывами.

— Рад, что вы наконец-то сказали то, что действительно думаете, — произнёс я. — Мне нужна эта работа, и я действительно хочу лечить людей. Вы говорите, что сильно загружены пациентами. Так в чём проблема? Отдавайте мне половину своих людей. И работа сократится вдвое.

— Половину? — усмехнулся Гаврилов. — Ну вы загнули! Нет, Павел Андреевич. Четверть.

— Треть, — ответил я.

— Мы не на рынке, чтобы торговаться, господин Булгаков.

— Треть пациентов, и я продолжу помогать вам с протоколами. Но частично, — продолжил настаивать я.

— Кстати, как вам вообще удалось провернуть такое? — нахмурился Гаврилов. — Вы упоминали, что опыт работы у вас уже есть. Но… Вы сделали так, чтобы орден не смог даже прикопаться. А они, поверьте мне на слово, цепляются за любые мелочи. Так что ответьте — как?

Ох, знал бы он, сколько раз я сам лично выступал в роли проверяющего. Мир тут, может, и магический, но система здравоохранения практически такая же.

— Со стороны ошибки видно лучше. У меня взгляд не замыленный. Воспоминания после академии ещё свежие. Поэтому правки внести было не трудно, — частично солгал я.

Судя по взгляду, мой ответ наставника устроил. Хорошо, хоть копать дальше не будет.

— Ладно, — заключил Гаврилов. — Сойдёмся на трети. С завтрашнего дня начнёте принимать пациентов. Только договоримся сразу. Если будете сомневаться насчёт диагноза или лечения — сразу же обратитесь ко мне.

— Хорошо, но у нас остаётся нерешённым вопрос с моим кабинетом.

— А что вас не устраивает? Мы же выделили вам помещение, — сказал Гаврилов.

— Я — неприхотливый. Мне работать без света и в пыли нетрудно, — произнёс я. — Но в мой так называемый кабинет ни один пациент не поместится. И думаю, что вряд ли кто-то из придворных будет рад, что ему оказывают помощь в таком помещении.

— Вы, видимо, пока что не до конца поняли, кого вам придётся лечить, — ответил Гаврилов. — За мной закреплены слуги, работающие за пределами дворца. Садовники, уборщики, механики. Им к таким условиям не привыкать.

На работе, может быть, и нет. Но я готов поспорить, что живут эти люди не хуже нас. При дворе обычно условия проживания у всех достойные. Похоже, Гаврилов просто не горит желанием делиться со мной своим кабинетом.

— Мы же не хотим, чтобы кто-то из них написал жалобу, верно? — спросил я. — Давайте лучше поделим приёмный день. Два часа принимаю я, а остальные четыре — вы. Разумеется, здесь — в вашем кабинете.

Упоминание потенциальных жалоб сразу же поменяло мнение Гаврилова о пригодности моей каморки.

— Хорошо, давайте так и поступим. И у меня появится возможность приходить на работу чуть позже, — произнёс он.

Но свою мысль закончить так и не успел. От разговора нас отвлёк шум в коридоре. Будто снаружи скопилась целая толпа пациентов.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Евгений Кириллович. — Что там происходит? Приёмные часы уже подошли к концу!

Мой наставник вышел в коридор, исчез на пару минут, а затем вернулся, и на