Я вовсе не слуга демонического бога. Том 2 - Great Calamity Of Fire

Он решился пойти против течения… Решился бросить вызов богу…

Перед Линь Цзе стояла единственная храбрая душа во всем мире.

Глава 81. Сон во сне

Линь Цзе коснулся кончиками пальцев ледяной рукояти меча, и перед его глазами, словно кадры из кинофильма, пронеслись фрагменты жизни эльфийского короля. Продавец книг увидел его рождение, детство, юность, взросление… Он наблюдал, как из маленького эльфа вырос могущественный король.

Величественное королевство, архитектура, заставлявшая сердце трепетать, прекрасный эльфийский народ в белых одеждах, высокие священные деревья, едва ли не подпирающие небеса своими кронами, грозные грифоны, уважение и преданность со стороны подданных, а затем – бушующие пожары и бесконечная тьма.

Кандела не хотел делиться подробностями дня, когда он разрушил королевство (или к тому моменту он уже окончательно потерял рассудок), поэтому дальнейшие сцены его жизни невозможно было разобрать, настолько они были размытыми.

Перед глазами Линь Цзе проносились какие-то странные обрывки памяти короля эльфов, и в каждом сквозили обида, горечь и боль его подданных, убитых тем, кому они верили больше всего. Эти разрушительные чувства сплетались в ужасающее единство с душой короля. Кадры мелькали, и казалось, что сам мир стремительно крутится. Внезапно вспыхнуло яркое пламя.

Линь Цзе моргнул и вернулся в реальность. Все началось и закончилось в одно мгновение. В его руках был тот самый священный меч, который он вытащил из груди Канделы. Гладкое лезвие меча напоминало белое пламя, его ореол освещал все вокруг.

Ореол?

Линь Цзе огляделся. Все изменилось. Они были уже не на разрушенной террасе. Вокруг клубился непроглядный, вязкий туман. Световой ореол выхватывал подвижные туманные всполохи, и казалось, будто внутри тумана есть что-то живое. Глубоко в его пелене, куда не мог добраться свет священного меча, развернулась кромешная тьма. В небе зияла трещина, а сгустившиеся темные тучи испещряли зигзаги кровавых молний.

Казалось, вот-вот произойдет что-то страшное.

Линь Цзе скользнул взглядом по лезвию меча, наконец заметил, что на его руках появилось что-то вроде металлических мерцающих перчаток, и тут же понял, что это… не его руки. Он опустил глаза и увидел, что тело его облачено в точно такие же доспехи, какие носил эльфийский король, только по какой-то причине они блестели еще ярче, словно всем своим видом кричали, что это иллюзия.

Украдкой Линь Цзе заметил всполох золотистых перьев и острый черный клюв и тут же догадался, что за ним следует преданный своему хозяину грифон. В этот момент Линь Цзе все осознал. Прорываясь через обрывки событий, он каким-то образом попал в воспоминания Канделы. Неужели это… сон во сне?

Что ж… Ничего удивительного. Сны – совершенно другой мир. Вот только… все, что происходит во сне, должно было так или иначе произойти в реальности, правильно? Сюжетная линия игры до этого момента развивалась вполне логично. Кандела упоминал, что хочет снова сразиться за свой народ. Возможно, Линь Цзе перенесся на игровое поле битвы? Или в его голове загрузилась копия прошлой сцены?

Все вокруг потемнело, как будто предвещая появление главного босса.

Линь Цзе взглянул на меч в руке и вспомнил, что ему рассказал Кандела. Обладавший несравненной силой эльфийский король испугался, столкнувшись с богом, – именно поэтому он обратился к Линь Цзе за помощью, чтобы избежать ошибок прошлого и сразить бога священным мечом. Линь Цзе суждено было стать проводником Канделы. Он должен был взять контроль над его телом или, говоря точнее, направлять его душу. Линь Цзе – наездник, а Кандела… стал его конем, как и обещал.

– Ваше величество? – тихонько позвал Линь Цзе, который вдруг вспомнил, что эльфийский король, вероятно, был чем-то вроде духа меча, заточенного в лезвии.

– Я здесь, – почтительно отозвался Кандела мягким, красивым голосом.

– Это тот бог, о котором вы говорили? – спросил Линь Цзе и указал лезвием на небо.

В тот же миг заточенная в клинке память Канделы начала пробуждаться. Как только острие меча устремилось ввысь, раздался страшный грохот. Линь Цзе почти оглушили не предвещавшие ничего хорошо раскаты грома. Молния яркой вспышкой рассекла небо, затянутое грозными тучами. Из трещины в небесах показалась обсидиановая секира, которую держала рука, покрытая чешуей.

Тем временем Цзи Чжисюй задыхалась.

В потоках эфира капли дождя испарялись. Серебристая шерсть звериной формы развевалась на ветру, отчего девушка выглядела еще более грозной. Она хищно смотрела на Харриса и рычала, обнажив клыки.

С каждой секундой дождь усиливался, заглушая все окружающие звуки.

Вокруг царил хаос. Большая часть зданий рухнула, не выдержав пыла сражения, а разверзшийся в асфальте кратер стал еще глубже и шире. Вероятнее всего, внутри канализации прогремел взрыв, и грязная вода, смешанная с кровью и гноем, которые сочились из трупов, хлынула наружу, в город.

Цзи Чжисюй истекала кровью. В глазах у нее помутнело. Она все еще была недостаточно сильна, чтобы так ожесточенно сражаться.

Всюду, куда ни глянь, валялись тела охотников, больше не имевшие никакого сходства с людьми. Их покрывали клочки шерсти. Охотники корчились в муках, и казалось, что глаза их вот-вот выскочат из орбит. Это были уже не люди, а Чудовища из мира грез.

Белые волки задали жару напоследок. В них не осталось ничего человеческого. Даже у Харриса, наполовину перевоплотившегося в зверя, глаза горели ужасающей жаждой крови, и во всем его облике не было ни единого намека на то, что им по-прежнему управляет человеческое сознание. Охотники попросту не собирались жить дальше. Сейчас, миновав точку невозврата, они хотели только отомстить.

– Ау-у-у-у-у! – Харрис вздернул голову к небу и завыл, а потом ударил лапами по земле, заставляя ее содрогнуться и обрушить остатки зданий. Осклабившись в безумной усмешке, он небрежно смахнул охотников – и они, балансировавшие на грани жизни и смерти, упали в грязные воды.

Бульк!

Цзи Чжисюй невольно посмотрела вниз – от звуков падения тел в воду ее передернуло. И тут же она заметила, что в мутной воде возник водоворот. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Она закрыла глаза и поняла, что на протяжении всей битвы Харрис ни на секунду не отходил от кратера. Более того, в бою он постоянно сбрасывал вниз трупы погибших охотников. Он явно делал это намеренно. Белые волки специально охраняют это место, чтобы Пауки думали, что именно здесь проходит инкубация Магического зеркального яйца. Но это не так!

Цзи Чжисюй резко распахнула глаза, когда небо рассекла молния, осветив лицо Харриса. На звериной морде появилась довольная ухмылка:

– Наконец-то достаточно жертв…

Харрис рассмеялся, как потерявший рассудок маньяк, расправил плечи – и внутри водоворота зажегся кроваво-красный свет, который превратился в прямой луч и устремился в нужном направлении. Следом появились еще четыре похожих луча. Скрестившись, они тоже потянулись к настоящему инкубатору.

Раздался треск.

Инкубатор раскололся, и хрустальный цветок полностью раскрыл лепестки. В блестящей зеркальной сердцевине расплылось кровавое пятно – а потом зеркало треснуло, как скорлупа, обнажая таившуюся внутри бездну.

Бам! – из-под земли вырвались зигзаги красных молний, расколов пополам черный грозовой небосвод.

Цзи Чжисюй вскинула глаза к небу, и каждый волосок на ее теле встал дыбом от ужаса.

Среди туч появилась гигантская человекоподобная фигура, вокруг которой сверкали молнии. Исполин – размером с гору – весь был покрыт скользкой чешуей. Он не был похож на существо из мира людей. Сквозь ряды зазубренных зубов он втягивал воздух и выдыхал его, и каждый выдох оглушал, словно раскат грома. Капли дождя струились по его телу, обрушиваясь на землю бурным водопадом. Глаза Харриса засверкали лихорадочным безумием. Он заходился от смеха, крича:

– Бог! Могущественный бог грома и дождя! Возрадуйтесь, ибо он родился! Ха-ха-ха!