Проект «Близнец». Том 3 - Евгений Пожидаев

— Хах! — отец улыбается, хотя он явно недоволен. Я бы назвал эту парадоксальную эмоцию на его лице — восхищение противником и досада от собственного поражения. Он бережно кладет короля на бок, а затем тянет мне руку над столом. — Спасибо за игру.

Крепкое рукопожатие, и я вежливо отвечаю:

— Спасибо. Это все?

Отец уже совсем не улыбается, он сдвигает все фигуры с шахматной доски размашистым движением. Похоже, это, действительно, переломный момент. Впервые с того времени, как я заменил оригинального Алексея, отец выражает настолько очевидное недовольство.

Он даже не отвечает на мой вопрос, лишь затягивается из трубки. Затем выдыхает и… ничего. Но его молчаливое неодобрение — знак, который сложно не уловить.

— Тебе пора, Алексей, — раздраженно, но сдержанно говорит он.

— До свидания, отец, — мне, конечно, хочется сказать больше. Но, во-первых, этикет, а во-вторых, незачем «разгонять» первый потенциально серьезный конфликт с главой рода.

Я встаю из-за стола и иду к выходу. Нет, а на что он рассчитывал, интересно? Неужели, правда, думал, что я вот так просто возьму и отдам в пользу рода всё то, что возводил с нуля? Разве что кроме «Трансиба», но и его бурный рост — моя заслуга, а вовсе не Суркина, который едва держал компанию на плаву.

По итогу я ухожу с этой встречи, зная, что теперь я не просто под наблюдением. Я нечто вроде переменной, которую отец больше не контролирует напрямую. На самом деле он и раньше не контролировал, просто теперь он знает об этом наверняка.

⁂

Игорь Орлов, обливаясь потом, снимает со стоек два черных «блина» по двадцать пять килограммов каждый. Он, недовольно хмурясь, несет их к штанге и вешает на гриф. Итого получается двести килограммов стали. Рабочий вес.

Игорь смотрит в зеркало и видит свои бугрящиеся разгоряченные мышцы, а еще красное лицо, на котором будто застыла маска недовольства. При этом Игорь полностью доволен продуктивной силовой тренировкой.

Его беспокоит другое — свое положение в доме Орловых. Он — старший сын и формально главный наследник — начинает выглядеть всё более «бледно» на фоне младшего брата. Его скромные, как по меркам Алексея, инициативы тонут в согласованиях либо не приносят желаемого результата.

«Конечно, всю жизнь быть ничтожеством и тут такого добиться… Любого впечатлит! К тем, кто всегда показывает отличные результаты, совсем другие ожидания», — примерно так думал Игорь.

Он лег на скамью, взялся за гриф и начал считать повторения. Чем больше Игоря бесило свое положение и достижения младшего брата, тем проще ему было выжать вес.

В какой-то момент он вспомнил, как его знакомые шептались о том, что младший Орлов давно перегнал старшего по влиянию и результатам. Игоря это так разозлило и замотивировало, что он сделал еще пять повторений после отката.

⁂

Федор Максимович Орлов тем временем сидел в своем кабинете. Он заполнял документы. Делал это на автомате, без особого энтузиазма. Глава рода больше думал о том, что положение нужно менять.

Возможно, не сразу, но что-то в структуре власти рода придется пересобрать. Либо продумать более эффективную систему сдерживания. Либо вовсе пойти через открытый конфликт.

⁂

Месяц проходит, как одно мгновение. Много дел за это время сделано. Еще две смены гвардейцев вернулись из моего поместья вблизи Источника и много всего еще… Но самое важное — мы с Жезарем наконец-то закончили разработку первого спроектированного точно под меня ПАДа. Он называется «Метаморф», что просто идеально описывает его главную особенность, но об этом позже.

Добыть все необходимые ресурсы — это была задача, что называется, со звездочкой. В основном список закрыла Аманда. А вот работать и проектировать ПАД совместно с Жезарем — это уже какая-то сверхзадача.

Я — в целом малоэмоциональный человек, но под вечер практически каждого дня работы с Жезарем едва не срывался. Держался и терпел этого сложного в обоих смыслах мастера только потому, что он легенда в своей сфере. Да и собственный ПАД — это то, что позволит стать намного сильнее.

Сейчас я как раз еду к Жезарю. Он пообещал, что к пяти вечера закончит последние приготовления и «Метаморф» будет готов к испытаниям на полигоне при мастерской.

Выруливаю к забору, который огораживает территорию частного дома Жезаря от улицы промышленного района. Глушу мотор «Соболя», открываю дверь авто и сразу чувствую характерный запах этого места: дым, ржавая сталь и разные присадки с техническим маслом.

— О, Алексей, дорогой! Проходи-заходи, — мне навстречу выходит, чуть хромая, Яков Савельевич собственной персоной.

Его гладкая лысина блестит под солнцем, пока он не закрывает ее беретом. Черные усищи под носом побриты, похоже, в честь того, что вся основная работа позади.

Но все это пустяки. Главное, что на его лице улыбка, пусть и кривая из-за шрама. Жезарь улыбается только тогда, когда у него хорошее настроение. А значит, «выносить мозги» своими причудами он мне не будет.

— Здравствуй-здравствуй, Яков Савелич! — широко улыбаюсь ему и протягиваю руку.

Крепкое рукопожатие, обмен свежими новостями и идеями по теме ПАДов, после чего мы наконец-то следуем в мастерскую. Мне уже не терпится увидеть готовый «Метаморф» на специальной стойке.

— Ого, Яков Савелич, а ты говорил, что покраска настоящим мужикам не нужна, — усмехаюсь я.

— Да лень мне было, Алексей, честное слово, — тоже смеется он, отмахиваясь.

Затем Жезарь подходит к стене и дергает рубильник. После громкого щелчка врубаются прожекторы — яркие лучи света падают на «Метаморфа», что ждет своего часа на специальной стойке.

Стальные бронепластины — черные, как космическая бездна. Матовый корпус будто поглощает свет, не оставляя бликов. Это позволит мне стать «призраком» на поле боя в ночное время. Лишь кое-где проступают вставки из темно-фиолетового, словно отлитые из аметиста.

Наплечники острые, угловатые, как сколотый обсидиан. Левый чуть массивнее, с едва заметными щелями отвода тепла. Там скрыты стабилизаторы, гасящие отдачу от тяжелого оружия. Правый заметно скромнее, но зато тянущийся от него «рукав» покрыт специальным волокном из длинных переплетенных молекул, что особенно хорошо защищает от лезвий.

Нагрудник — две самые массивные пластины, с ребрами жесткости, плавно перетекающими в систему сервоприводов. Из-за массивного левого плеча торчит рукоятка меча — того самого «Драконьего когтя». Казалось бы, что чисто физически из-за спины его не достать, однако мы с Жезарем решили проблему, но об этом позже.

— Ну, налюбовался? — спрашивает мастер. — Понимаю: глаз не оторвать! Но…

— Но пора